– девочка-подросток Кэрол, которая позвонила мне с вопросом, не знаю ли я хорошего дома для ребенка, которого она собиралась родить и отдать на усыновление;

– мать Кэрол;

– ее парень;

– Диана, женщина с курсов подготовки к родам, родившая мальчика со множеством хромосомных аномалий;

– мужчина, выступавший на телевидении и сказавший, что у него четыре дочери и он «не оставит жену в покое», пока она не родит ему сына);

– и его жена;

– все женщины (все 40 000, написавшие мне), у которых было экстренное кесарево сечение или разочаровывающий опыт родов);

– и я с тремя красивыми – нет, прелестными! – детьми и одним выкидышем (между вторым и третьим ребенком). Я помню, как пять лет назад написала в письме одной подруге: «Я часто чувствую, будто чего-то, нет, кого-то не хватает». Интересно, что когда кто-то спрашивает, сколько у меня детей, я хочу выкрикнуть – «четверо!»;

– и Джоанна, у которой «идеальная полная семья: мальчик, девочка, автомобиль-универсал, собака и кошка – не считая мужа!» – но которая обожала быть беременной и скучает по этому состоянию.

В моем сне я нашла безопасное и полное любви место, где все эти люди – все, кто когда-либо потерял ребенка на любой стадии беременности, младенца, роды, трубы, матку или мечту о собственном ребенке – собрались бы вместе. Это место, где они отпускают горе, сердечную боль, страдание, печаль или онемение, возникшие или взятые на себя со дня их утраты, которые они носили с собой (поскольку мы знаем в моем сне, что все эти ситуации, запланированные или незапланированные, желанные или нет, представляют собой какую-то форму утраты и что все люди, связанные с этой потерей – включая бабушек и дедушек, братьев и сестер, друзей и персонал больницы, – оплакивают утрату каким-либо образом, признают ли они это и демонстрируют, равнодушны они или нет). В моем сне всем этим людям оказывают помощь в том, чтобы залатать сердце, оживить душу, поднять дух. Им предоставляют возможность дать волю страданию, гневу, боли, замешательству и заменить их достоинством, любовью к себе и самоуважением. Они используют эту возможность, чтобы самоутвердиться и использовать проведенное вместе время на то, чтобы измениться, расти, любить.

Проведя всего несколько часов в этом месте из моего сна, каждый человек уходит с более высокой самооценкой, чувством, что он более цельный, находясь в большем мире с самим собой, чем за последние несколько недель, месяцев или лет со дня утраты.

В процессе написания «Прервавшихся начинаний» мы узнали, что каждый год более одной трети всех женщин, которые зачинают, теряют детей (находят ли они их когда-нибудь, все время спрашиваю я?) вследствие выкидыша, мертворождения младенцев и младенческой смерти. Еще полмиллиона беременностей заканчиваются абортом. Из женщин, выносивших детей до срока, тысячи рожают «неидеальных» детей. Некоторое количество детей отдают на усыновление, одних открыто, других анонимно. Кроме этого, по некоторым оценкам, 25-30 % всех женщин рожают детей посредством кесарева сечения, а многих разделяют с детьми после рождения, даже если роды прошли благополучно и с ребенком все в порядке. Стоит ли удивляться, что мы живем в стране горюющих женщин? А если горюют женщины, можем ли мы ожидать, что их младенцы, их дети – само общество – не будут испытывать боли?

В книге «Прервавшиеся начинания» мы находим совершенно новое понимание связанной с деторождением утраты – описание не только эмоциональных признаков и симптомов, но и ее воздействия и влияния – и даже ее объяснение. Книга «Прервавшиеся начинания» дает возможность тем, кто пережил утрату (а также тем, кто был рядом, или тем, кого тоже задела утрата), исцелиться. «Прервавшиеся начинания» помогают нам признать нашу боль как показатель здоровья: здоровое тело готово исцелиться, здоровый ум готов прекратить «загонять в подсознание» эмоциональную боль, здоровый дух готов воспарить. Она с любовью дает горюющим сердцам конкретные, практические идеи, как запустить этот здоровый процесс, а также – как его завершить.

Мое уважение к этому труду и к женщинам, которые его написали, безгранично. Их посвящение себя, их своеобразный и эффективный подход к горю и исцелению, их любовь к женщинам уникальны. Достаточно провести с ними лишь несколько минут, чтобы понять это. Мне выпала честь наблюдать за работой этих прекрасных женщин, учиться у них. Многие жизни обогатились их работой и их любовью, и, в свою очередь, каждая их этих жизней смогла помочь другим.

Книга «Прервавшиеся начинания» дает вам возможность побыть несколько минут с Клаудией и Кэти. Это своеобразный тренинг. Я аплодирую тем, кто решил прочитать ее, потому что сделать это означает открыться собственным утратам. Невозможно закрыть эту книгу, не почувствовав бесконечную благодарность за ее существование, не быть чрезвычайно тронутым ее содержанием, не быть приведенным в благоговение ее силой и правдивостью и не почувствовать приподнятость от ее простоты и эффективности. Невозможно прочесть ее и не почувствовать готовность горевать; быть готовым признать без суждений; простить, не забыв; утверждаться, расти, искать умиротворения, двигаться дальше.

И когда я вижу сотни людей, пишущих Клаудии и Кэти, звонящих им, посещающих их «исцеляющие» тренинги, испытывающих боль, а уходящих в мире, я понимаю, что все это был не сон.

Каждый год в США не выживают более одной трети зачатых детей. Одну из трех зачавших женщин затронет связанная с деторождением утрата. Бесчисленные другие мужчины и женщины горюют над разбитыми мечтами о беременности, рождении ребенка и родительстве.

Каково влияние этих прервавшихся начинаний? Что происходит с родителями, чьи жизни так глубоко затронуты подобной утратой? Что происходит с другими жизнями, затронутыми по принципу домино расходящимися волнами горя? Является ли понимание глубины любви, как метко выразился Джебран, источником успокоения или боли? Могут ли родители, чувствующие муки утраты, когда-нибудь оправиться и достичь исцеления? Будет ли то, как они горюют, влиять на то, насколько качественно и скоро они исцелятся? Можно ли простить непростительное?