1. Закрепление Временного Синода, который, в сущности, не Синод, так как не представительствует совершенно лица Русской Церкви, а простая канцелярия, каковой первоначально представил его митрополит Сергий, закрепление его в качестве соуправляющего Заместителю органа, без которого уже ни одно решение не исходит от митрополита Сергия, что является незаконным и самочинным действием. Искажен самый патриарший образ управления Церковью.

2. Одновременно с таким самоограничением митрополита в своих правах является требование возносить имя его вместе с Местоблюстителем митрополитом Петром, что еще более искажает единоличную форму правления Церковью, установленную Собором 1917–1918 гг., да и вообще противно духу Св. Церкви, никогда не допускавшей на одно епископское место двух соуправителей или хотя бы именования двух имен с одинаковым значением.

3. Также незаконно и объясняемое, по словам митрополита Сергия, лишь гражданскими причинами массовое (до 40 случаев) перемещение епархиальных епископов.

4. Такую же цель принизить значение епископа для епархии имеют и учрежденные ныне епархиальные советы, под надзор которых будет попадать каждый вновь назначенный на епархию епископ.

5. Незаконно и требование, обращенное митрополитом Сергием к русским православным людям, помимо отношения внешней подчиненности к гражданской власти, которую они доблестно являли в течение десяти лет, не нарушая гражданского мира и не восставая против законов страны, не противоречащих христианской совести, – незаконное требование от них и внутреннего признания существующего строя, и общности, и радости, и печали с людьми, совершенно чуждыми и враждебными Церкви.

Таковы первые плоды, возросшие на почве послания; другие подрастают еще, и о них говорить преждевременно, но и явившихся оказалось достаточно для того, чтобы поставить пред совестью вопрос о дальнейшем отношении к митрополиту Сергию и его делу» [111] .

30 декабря митр. Сергий и Временный Синод приняли постановление о запрещении Владыки Димитрия в служении. Вскоре епископу пришлось оставить свою «родную» Покровскую церковь. Еще 9 декабря ее «двадцатка» «признала себя входящей в юрисдикцию Митрополита Сергия» и постановила принять к исполнению новую формулу возношения за богослужением: «О Господине нашем Патриаршем Местоблюстителе Преосвященнейшем Митрополите Петре и Господине Преосвященнейшем Митрополите Сергии». Владыке Димитрию не удалось склонить на свою сторону основную часть причта и прихожан храма, и 1 января он и два приписных священника – Василий Тулин и Иоанн Быстреевский подали заявления об оставлении службы в Покровской церкви. 5 января «двадцатка», заслушав эти заявления, постановила просить епископа «отложить свое намерение выйти из состава Покровского причта и быть в единении со всею Православною Церковью». Однако 6-13 января приходской совет «вследствие ухода епископа Димитрия» покинули шесть его членов, а оставшиеся заняли непримиримую по отношению к иосифлянам позицию. 20 января «двадцатка» так написала в районный стол регистрации о выходе отделившихся от митр. Сергия из ее состава: «С этого момента они перестали быть нашими единоверцами и членами одного с нами исповедания». А 24 января приходской совет, заслушав новые заявления ей. Димитрия в свой адрес и на имя настоятеля, постановил считать Владыку «выбывшим из состава причта» [112] .

С начала января кафедральным храмом епископа стал собор Воскресения Христова (Спас на Крови). На первой же службе в нем Владыка Димитрий произнес яркую проповедь, провозгласив, что «митрополит Иосиф, он, епископ Димитрий, и верное митрополиту Иосифу духовенство защищает чистоту Православной веры, что настало время каждому стать на страже веры, а если нужно, и пострадать за нее». Позже некоторые арестованные иосифляне на допросах покажут, что тогда же ей. Димитрий объяснял, что поминовение за богослужением богоборческой власти «по существу, сразу же уничтожает всю Церковь, никакое соотношение Церкви с советской властью невозможно, что Сергиевская Церковь – советская Церковь». Говоря о будущем истинного Православия, Владыка предупреждал прихожан о необходимости быть готовыми к тому, чтобы «уйти в подполье, рассеяться, укрыться от всякого контроля советской власти, а если существовать открыто, то – как организация, которая должна сопротивляться всем мероприятиям советской власти» [113] .

Фактически с момента создания иосифлянского движения ей. Димитрий управлял оставшимися верными митр. Иосифу приходами Ленинградской епархии, хотя формально митрополит передал ему временное управление епархией 8 февраля 1928 г. Позднее, на допросе осенью 1930 г., Владыка Иосиф так описал эту ситуацию: «Ленинградская группа духовенства, опротестовавшая произвол м[итрополита] Сергия в моем перемещении и фактически уже отложившаяся от него, указала и мне на мой долг не покидать их на произвол судьбы и, если нет мне возможности и надежды быть в Ленинграде, все же не отнимать у них права считать меня их законным архипастырем. Непосредственное же управление может быть оставлено в руках ей. Димитрия, около к[отор]ого сплотилось отложившееся от Сергия духовенство. Так как это нисколько не изменяло и ничего не прибавляло к моему ростовскому ничегонеделанию, то я не видел для себя никакой опасности в попущении этого, и дальше как-то все пошло самотеком. Еп. Димитрию предоставлена была полная свобода управления до того, что он позволял себе действовать даже вопреки моим ожиданиям и определенно выраженным желаниям и советам. Я не претендовал в таких случаях, оправдывая такие поступки ей. Димитрия тем, что на месте ему виднее большая или меньшая целесообразность такого или иного решения. Во многих случаях, когда он спрашивал моего совета, я так и отвечал ему, предлагая на месте обсуждать дело с более опытными лицами из духовенства, если он не надеется на свой опыт и рассуждение. Более близко пришлось мне проявлять себя в делах лишь после ареста ей. Димитрия… Полнота прав, предоставленная епископу Димитрию (в силу, между прочим, и Ярославской декларации), позволяла ему, помимо моего участия, удовлетворять духовные запросы и нужды отдельных лиц не только Ленинградской епархии, но и других местностей. Отсюда и произошло то, что к нему ехали с этими нуждами и запросами отовсюду, где не было поблизости другого, пользовавшегося доверием, архиерея. Непосредственно ко мне ездить им не было никакой надобности, чем и объясняется крайне незначительное количество таковых приездов и обращений» [114] .

По некоторым сведениям, ей. Димитрий уже в январе 1928 г. объявил митр. Сергия безблагодатным и потребовал от своих сторонников немедленного разрыва молитвенного общения с ним. 4/17 января в качестве временно управляющего епархией епископ написал обращение «к отцам настоятелям»: «В ответ на прошение Ваше от 30.12 [ст. ст.], обращенное к моему недостоинству, ответствую, что с любовью приемлю Вас в свое молитвенное общение и архипастырское руководство и сам прошу усердно Ваших ев. молитв о мне, грешном, да даст нам Господь Бог, по богатству благодати Своей, пребыть верными Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви, возглавляемыми в порядке земного церковного священноначалия Местоблюстителем Патриаршим Петром, Митрополитом Крутицким, впредь до того времени, как совершенный Поместный Собор Русской Церкви, представленный всем наличным епископатом, т. е. теперешними изгнанниками-исповедниками, не оправдает нашего образа действий своей соборной властью, или же до тех пор, пока сам митрополит Сергий, пришед в себя, не покается в том, что погрешил не только против канонического строя Церкви, но и догматически против ее лица, похулив святость подвига ее исповедников подозрением в нечистоте их христианских убеждений, смешанных якобы с политикой, соборность – своими и синодскими насильственными действиями, апостольство – подчинением Церкви мирским порядкам и внутренним (при сохранении ложного единения) разрывом с митрополитом Петром, не уполномочившим митрополита Сергия на его последние деяния, начиная посланием от 16 (29) июля с.г. “Тем же убо, братие, стойте и держите предания”» [115] .

Уже в первый месяц после отделения от митр. Сергия Владыка Димитрий предпринял энергичные усилия по распространению движения сопротивления политике Заместителя Местоблюстителя в целом ряде епархий – Московской, Воронежской, Новгородской, Псковской и др. Известно, что он даже посылал своего послушника Сергия в Соловецкий лагерь, стремясь заручиться поддержкой «Соловецкого епископата», но заключенные архиереи в беседе с послушником осудили действия ей. Димитрия [116] , и лишь ей. Нектарий (Трезвинский) 8 февраля 1928 г. присоединился к иосифлянам.

В качестве ответной меры митр. Сергий и Временный Синод 25 января приняли постановление о раздорнической деятельности епископов Димитрия и Сергия: «1. Принимая во внимание, что Преосвященный Гдовский Димитрий не подчинился постановлениям Заместителя Патриаршего Местоблюстителя и Временного Патриаршего Священного Синода и не только служит в состоянии запрещения, но и продолжает чинить смуту и раскол, распространяя среди верующих клевету на Высшую Церковную Власть, якобы она уже уклонилась от православия, призывает народ порвать молитвенно-каноническое общение как с законным Заместителем Патриаршего Местоблюстителя, так и единомышленными с ним епископами, при этом епископ Димитрий и его единомышленники называют храмы, где поминают Митрополита Сергия, “[ново]обновленческими храмами”, православных пастырей – безблагодатными.