Наша эмоциональная память сохраняет ощущения, которые испытывает человек, покидающий расположение своих войск и направляющийся по заданию в сторону неприятеля. Но рассказать об этом не так просто. В каждом случае волнение у моих товарищей проявлялось по-разному. Одни казались внешне совершенно спокойными, другие не могли скрыть охватившего их напряжения, третьих выдавало только легкое дрожание рук…

– Товарищ лейтенант, в случае чего отпишите домой… – просили некоторые бойцы перед выходом в нейтральную зону. И эта просьба всегда казалась мне вполне закономерной, ведь если человек уверен, что после его гибели близкие будут знать, как он выполнил свой долг, ему легче встретиться со смертельной опасностью и преодолеть её.

Независимо от индивидуального восприятия опасности личный состав роты всегда выполнял свой долг. Прав был Володя

Назаров, который считал, что смелость и заключается именно в преодолении чувства страха, в выполнении своего долга любой ценой» [239] .

Большое значение в борьбе с вражеской бронетехникой придавалось подвижным отрядам заграждения. Как показали бои, это было эффективное и мобильное средство комдива для оперативного блокирования прорыва. В тяжелейших условиях, когда вражеская бронегруппа уже преодолела передний край обороны, они должны были дать время командованию соединения, чтобы подтянуть резервы для локализации наметившейся бреши. В стрелковых дивизиях ПОЗы создавались из подразделений их сапёрных батальонов, обычно это был взвод минеров на 1-2 автомашинах или конной тяге. Как и другие командармы, Н.И. Пухов тоже имел несколько ПОЗов в своём резерве, который был сформирован на базе армейского саперного батальона и бригады Йоффе. К началу Курской битвы их насчитывалось пять, им предстояло действовать:

1-й – на мало-архангельском направлении, в тесном взаимодействии с 15 ск;

2-й – на поныровском, совместно с 81 и 307 сд;

3-й – на ольховатском, вместе с 15 сд и 17 гв. ск;

4-й и 5-й являлись резервом начальника инженерных войск армии генерал-майора З.П. Колесникова.

Все армейские ПОЗ имели 21 ЗиС-5 с комплектом противотанковых мин и при необходимости могли пополнять его из хранилищ (погребков), разбросанных по всей глубине обороны [240] .

Однако основную надежду в борьбе с вражеской бронетехникой советское командование возлагало все же на артиллерию. «Из всех заграждений самым опасным противником танка были мины, хотя в условиях маневренной войны они имели значение лишь задерживающего фактора, – делился своим богатым опытом боев на Восточном фронте Г. Гудериан. —Для танка главной опасностью являются, однако, не столько мины, сколько располагавшиеся за минными полями огневые противотанковые средства. Взрывом мины повреждалась гусеница, танк останавливался и лишался своей величайшей силы – подвижности» [241] . Следовательно, в связке «мина – орудие», которой советским войскам предстояло парализовать ударную мощь главного инструмента наступления вермахта – бронетанковых соединений, ведущими должны были выступить артсредства.

Определившись с направлением главного удара, командование Центрального фронта начало интенсивно усиливать ими 13А. В результате к началу битвы ни одно общевойсковое объединение не только обоих фронтов в Курском выступе, но за все годы войны в оборонительных операциях не имело столько артиллерии, сколько получила армия Пухова перед началом немецкого наступления на Курск. Утром 5 июля 1943 г. она имела 1523 орудия, из которых 801, или 53,6%, находилось в системе противотанковой обороны её рубежа, что составляло в среднем 25 орудий на 1 км, в то время как её соседи не располагали и половиной этих средств. Так, 70А получила 513 ПТО, что составило 8,3 орудия на 1 км, а 48 А – 473, 12,4 на 1 км.

Столь значительные силы позволили командарму придать каждой из дивизий первого эшелона от 5 до 7 артиллерийских и минометных полков, которые с их собственной артиллерией образовывали артгруппы усиления стрелковых полков первого и второго эшелонов. Для каждого соединения 15 ск генерал-майора И.И. Людникова, а также 15 и 81 сд (их общим руководством занимался лично командарм), находившихся в первом эшелоне армии, были созданы группы АДД в составе пяти артполков, которыми руководили командующие артиллерией стрелковых дивизий. Кроме того, для поддержки 307 и 74 сд, находившихся на второй армейской полосе, были выделены две тяжелые пушечные бригады, а за тыловой армейской полосе развернуты 5 гв. мд и 86 мп PC, составлявшие личный резерв командарма Пухова. Здесь же находились 100 и 104 габр БМ – резерв командующего фронтом [242] .

Кроме того, при построении армейского рубежа большое значение было уделено противотанковой обороне. К началу июля 1943 г. было оборудовано 138 противотанковых опорных пунктов, объединенных в 37 районов [243] , которые тоже были эшелонированы в глубину. На главной полосе находилось 13 ПТОРов, состоявших из 44 ПТОПа (204 орудия), на второй – 9 и 34 (160), на третьей – 15 и 60 (342). Армейский ПТ резерв, 874 иптап, располагался в районе Поныровских Выселок и был готов действовать по всему фронту обороны армии [244] .

Войска, располагавшиеся на всех трех полосах, и в первую очередь артгруппировка, были прикрыты огнем двух зенитных дивизий. Причём эти соединения, как и расчеты гаубичных и пушечных полков, получили приказ: быть готовыми к ведению огня по бронетехнике противника на своих позициях [245] .

Таким образом, артиллерийская группировка 13А была не только очень сильной (многочисленной), но и глубоко эшелонированной, что позволяло, по мнению руководства фронта, надёжно прикрыть практически все наиболее опасные направления, осуществляя быстрый манёвр огнём и колёсами. Распределение артсредств в обороне 13 А на 4 июля 1943 г. приведено в таблице №2.