Его армии удерживали:

48-я – генерал-лейтенанта П.Л. Романенко (левофланговая) – полосу Городище – Панская протяженностью 36 км;

13-я – генерал-лейтенанта Н.П. Пухова: Панская/иск/– Гремячье/иск/, 58 км;

70-я – генерал-майора Г.Ф. Тарасова: Гремячий /иск./ – Асмонь, 36 км;

65-я – генерал-лейтенанта П.И. Батова: Асмонь – Силино, 88 км;

60-я – генерал-лейтенанта И.Д.Черняховского: Селино/ иск./ – ст. Шептуховка/иск./, 94 км.

Резерв фронта (на 30 марта): 2ТА генерал-лейтенанта А.Г. Родина (16, 11 тк и 11 гв.тбр) была сосредоточена в районе: Верхний Любаж, Путчина, Миролюбово, Хмелевое (её штаб в Миролюбово); 9 тк, 6 гв.сд, 2 ад, 24 зенад, 9 миномётных, истребительно-противотанковых и зенитных полков, а так же и три дивизиона бронепоездов [172] . О расположении тыловых учреждение служб фронта см. Приложение № 6.

Общая протяжённость линии обороны фронта составляла 312 км, позже её скорректируют до 306, изменятся и полосы армий.

Как и у соседей, в штабе Центрального фронта первые наброски будущей оборонительной операции были сделаны ещё до 12 апреля, но основная работа по её разработке проводилась уже после совещания в Кремле. И в окончательном виде первоначальный вариант плана был представлен в Москву во второй половине месяца, а 28 апреля прошло его обсуждение в Ставке. К.К. Рокоссовский исходил из принятого Верховным Главнокомандованием предположения, что основные события в ближайшие месяцы развернутся в районе Курской дуги и его войска будут здесь играть одну из ключевых ролей. Оптимальный замысел действий неприятеля напрашивался сам собой: не рассекать дугу ударом с запада на Курск, а окружить советские войска двумя концентрическими ударами. В полосе его фронта участков, где бы ГА «Центр» могла нанести главный удар основным инструментом прорыва – танковыми дивизиями, было немного, значительно меньше, чем на Воронежском. Поэтому он не без основания считал, что всё внимание следует уделить правому крылу. После войны он вспоминал: «Наибольшую опасность мы… видели в основании Орловской дуги, нависавшей над нашим правым флагом. Поэтому было решено создать здесь наиболее плотную группировку сил… Такое решение вытекало из следующих соображений. Наиболее выгодным для наступления противника является орловско-курское направление, и главный удар (на юг или на юго-восток) нужно ожидать именно здесь. Наступление немецко-фашистской ударной группировки на любом другом направлении не создавало угрозы, так как войска и средства усиления фронта, располагавшиеся против основания орловского выступа, могли быть в любое время направлены для усиления опасного участка. В худшем случае это наступление могло привести только к вытеснению наших войск, оборонявшихся на Курской дуге, а не к их окружению и разгрому. … Против орловской группировки противника… оборонялись соединения 48-й, 13-й и 70-й армий на фронте от Городища до Брянцева, протяженностью 132 километра. Левее, на 174-километровом фронте от Брянцево до Коренево, занимали оборону войска 65-й и 60-й армий» [173] .

Опираясь на эту оценку, были определены три направления, где следует ожидать главный удар неприятеля. Они располагались на участке примерно 95 км, т.е. занимали 31% всей полосы фронта:

1-е: Змиёвка – Фёдоровка – Дросково-Ливны (в стык 13 и 48А);

2- е: Гремячево – ст. Поныри – ст.Золотухино – Курск (вдоль ж.д. Орёл – Курск);

3- е: Кромы – Тростна – Фатеж – Курск (в стык 13 и 70А).

К.К. Рокоссовский и его штаб наиболее вероятным считали второй вариант.

Следовательно, уже на первом этапе планирования оборонительной операции руководство Центрального фронта опиралось на верное предположение об общем замысле неприятеля на ближайшее время. Однако оно допустило просчёт с определением места нанесения главного удара противником, которое, как уже отмечалось, Модель наметил западнее железиной дороги Орёл – Курск, т.е. между вторым и третьим предполагаемыми направлениями. Тем не менее, опираясь на этот ошибочный вывод, наиболее ответственным участком была верно определена полоса 13А, т.к. при любом варианте развития оперативной обстановки она становилась «ядром» обороны фронта. В случае начала боевых действий по первому варианту штаб Малинина рассчитывал, что её правый фланг станет районом развертывания контрударной группы фронта, нацеленной на правый фланг ударного клина неприятеля. Второй и третий варианты подразумевали наступление германских войск в центре и на левом фланге армии, следовательно, и в этом случае в её полосе будут сконцентрированы основные силы и резервы фронта, предусмотренные для операции.

В своей книге о просчёте с определением места главного удара К.К. Рокоссовский упомянул, но вскользь и причины его не объяснил. К сожалению, и в ЦАМО РФ не удалось обнаружить документов, которые каким-либо образом могли помочь развязать этот «узел». Отечественными историками этот момент не комментировался и не подвергался анализу. Лишь Г.А. Колтунов и Б.Г. Соловьёв хотя и скупо, но всё же предприняли попытку прояснить его: «Учитывая сосредоточение крупной группировки гитлеровских войск в районе Глазуновка, Тагино, а также направление шоссейной и железной дорог Орёл-Курск, командование фронта сделало вывод, что удар, вероятнее всего, последует через Поныри на Курск» [174] . Однако эти доводы мало что дают для понимания логики штаба фронта. Действительно, Глазунова – это станция на участке железной дороги Орёл-Курск, которая проходила через центр обороны 13А. Но сёла Тагино, их два – Верхнее и Нижнее, расположены перед стыком 13 и 70А. Непонятно, почему командование фронта решило, что танковая группировка, развернутая в районе Тагино – Глазуновка, обязательно должна была наносить удар именно в поныровском направлении, а не на фатежском. Ведь на стыке армий Пухова и Галанина есть значительно более удобный «коридор» для прорыва танковой группой к Курску: шоссе Кромы-Курск.

Полосу 13А, по условиям ведения наступательного и оборонительного боя, можно было разделить на три части. Район на восток от р. Полевая Снова, в направлении Малоархангельск – Ливны (стык с 48А), располагавшийся в границах бассейна рек Сучья, Дубовик и Сосна, являлся сложным для проведения наступления с севера, где располагалась 9А. Он был изрезан глубокими балками и оврагами, пересечён густой сетью мелководных речек (не глубже 0,3-0,6 м) и ручьёв, с илистым дном и заболоченными, не проходимыми для техники поймами. Высоты здесь имели вид холмов продолговатой формы с пологими скатами, что позволяло оборонявшимся скрытно подводить войска. Хотя из-за них же у обороняющейся стороны возникали и серьёзные трудности с наблюдением, т.к. они мешали обзору, создавая много «мертвых» зон. Таким образом, резко пересеченная местность на стыке 13 и 48А с наличием большого числа естественных водных преград существенно затрудняла использование главного инструмента наступления – танковых соединений. Этот фактор стал определяющим для командования 9А при принятии решения об отказе наносить здесь главный удар. По этой причине данное направление ими и было отвергнуто первым. Безусловно, удар на юго-восток имел заманчивую перспективу: отсюда открывался путь на Щегры, которые располагались на единственной железнодорожной магистрали, соединявшей Центральный фронт с экономическими и военными центрами страны. И в случае блокирования этой «артерии» войска Рокоссовского лишались главного канала снабжения. Но реализация этого замысла требовала слишком много сил, которых у Моделя не было. А вот советская сторона фактор дефицита сил у противника не приняла в расчёт [175] , и посчитала это направление для него очень удобным, т.к., ударив на Ливны, он более глубоко охватил бы всю группировку, оборонявшую Курский выступ.

Второй район, вдоль железной дороги Орёл-Курск (центр обороны 13А), располагался в границах бассейнов рек Полевая Снова и Снова и был более удобен для активных наступательных действий крупными механизированными соединениями. Местность здесь была значительно меньше изрезана оврагами, и для бронетехники она была вполне проходима, особенно между рек, хотя они же и существенно ограничивали её манёвр. После рек главным препятствием здесь были станция Поныри и село 1-е Поныри, которые практически перекрывали единственный танкопроходимый «коридор» между поймами рек для движения на юг, к Курску, по которому проходила железная дорога. Они являлись своеобразными воротами в само начала этого пути, и обойти их было крайне сложно. При продуманной системе обороны они могли стать практически непробиваемым щитом. На этой же ж.д. ветке, южнее Понырей, располагались ещё две станции, Возы и Золотухино, которые тоже можно было использовать для надежного перекрытия этого направления. Последняя находилась у слияния рек Снова и Полевая Снова, что существенно усиливало возможности обороны этого участка. Вдоль рек на десятки километров тянулась сплошная гряда сёл и хуторов, удобных для маскировки и создания разветвленной системы обороны. Кроме того, местность здесь имела больше высот с видимостью до 10-15 км, а это существенное обстоятельство для обороняющихся.

Тем не менее особенность этого (второго) района противоборствующие стороны тоже оценивали по-разному. Непонятно почему, но командование Центрального фронта считало, что враг бросит свои главные ударные силы – танковые дивизии – именно в эту теснину, хотя почти рядом находилось более удобное местно для их использования: фатежское направление. Возможно, К.К. Рокоссовский полагал, что для решения столь сложной задачи, как окружение сразу двух фронтов в Курской дуге, определяющим фактором для противника будет время, а этот путь к Курску был самым коротким. Если это так, то предположение советской стороны можно считать вполне резонным, хотя и спорным. Тем не менее, опираясь на этот вывод руководства фронта, штаб 13А решил создать здесь мощнейший узел сопротивления: станцию Поныри и прилегающие к ней сёла объединить в так называемый «Поныровский обвод». Помимо возведения обычной сети траншей, огневых точек, противотанковых сооружений и заграждений было запланировано усиленное минирование подходов к станции и её самой. Командование же ГА «Центр» более трезво оценивало это направление и, учитывая выше сказанное о местности здесь, наметило его лишь для вспомогательного удара.

Третий участок, расположенный к западу от р. Снова (от села Ольховатка и далее), был самым удобным для использования противником танковых соединений. Местность здесь была относительно других районов ровной, с небольшим количеством балок, холмов и не очень насыщена водными преградами (прежде всего крупными) вплоть до самого Курска. Кроме того, здесь же располагался стык 13 и 70А, что ещё больше повышало его опасность. Удар главных сил в этом направлении позволял германским войскам не только использовать благоприятную местность для быстрого выхода танковых дивизий к Курску, но и уже в ходе прорыва к городу серьёзно осложнить снабжение сразу трёх армий Центрального фронта. В случае преодоления армейской полосы 70А противник мог уничтожить базы её снабжения и тыловые учреждения, располагавшиеся вдоль кромско-курского шоссе – главной коммуникации в этом районе, а при дальнейшем продвижении на юг блокировать единственную ж.д.: Рыльск – Курск, по которой шло питание 65А (станция снабжения ст. Льгов) и 60А (ст. Рыльск). Все это делало фатежское направление наиболее выгодным для противника. Поэтому оно и было реализовано командованием 9А для нанесения главного удара, а вот К.К. Рокоссовский считал его самым неподходящим из трёх возможных вариантов и, безусловно, известную немцам.