— Меня убить могут завтра. Если и не убьют, то все ночи со мной уже расписаны. Сожалею, Зарбу. — И развела я руками, как и он минуты две назад. — Ну, а если просто ради наживы нужна, то скажу честно, ставки настолько высоки, что впору убивать ради них, а не ради меня.

Вру по-черному, но делать больше нечего. Жить хочется очень.

— Что ж если дело обстоит именно так, — опять вампир смазанным движением стал впритык ко мне и, заглянув в глаза, продолжил говорить голосом искусителя, — тогда понятно, почему Лихо Лишерс Миро скрывается.

— Что он делает?

— Скрывается, — пожал плечами серокожий. — Ранее я предполагал, что он не желает развязать старую войну, а теперь понимаю, что помимо нее назревает новое кровопролитие.

И вот стоим мы задумчивые друг напротив дружки и молчим каждый о своем. Я о том, что жизнь несправедлива и вместо того, чтобы отправить с кольцом меня, Владыка направил белобрысую выдру. А еще о том, что Гали Гари в мире Ритри официально больше нет, зато Краля Мордоская вдруг стала ценным призом. Плюс в том, что после соревнований рыжий кровопийца обещал меня отпустить. Но кто знает, что он потом придумает.

Мои грустные мысли подтвердили его рассуждения вслух:

— Все ночи заняты… Днем ты на соревнованиях… Но если выживешь…

Нет-нет-нет! Только не это пусть не загадывает на последний тур — выживу или нет. Иначе выживу, а он ко мне с претензией явится, на ночь глядя. Сжав кулаки, глухо буркнула:

— Вряд ли выживу.

— Это мы еще посмотрим, — ухмыльнулся серокожий, чмокнул меня в щечку и отошел, потирая руки. — Мои советники зачислили тебя в покойницы, большая часть придворных их поддержала!

— И?

— И только трое поставили на тебя! — воскликнул он радостно. — Ради наживы мы и поможем.

— Зашибись! Шикарные планы.

И не дожидалась завершения аудиенции, я развернулась и вышла из спальни, затем из кабинета, потом удивительно долго шла к лестнице и, не менее долго, спускалась на первый этаж шатра.

Нет у них тут благородства — нету. Либо кровь пьют, либо в постель тянут, либо ставки на тебя делают! Раздраженно фыркнула, уроды!

Уже на самом выходе из шатра передо мной оказался Владыка:

— Ты куда?

— Домой, — вспомнила, что до дома мне далеко, досадливо поморщилась, — то есть в палатку. Не знаю, как вы к обещаниям относитесь, а я к своим — со всей серьезностью.

— И это в тебе мне так же нравится, — придержав полог шатра, вурдалак пропустил меня вперед и вышел следом. — Не была бы ты суккубом, сказал бы что наша.

— Хм, а меня буквально недавно с вами сравнивали, с вампирами.

— В каком смысле?

— В хорошем. В плохом смысле я сама по себе несравненна.

Наглость второе счастье, а потому с безразличным видом взяла его под локоток. Дернулся, и на его вампирской мордашке появилось то ли подозрение, то ли шок. Пришлось пояснить свои действия:

— Раз шаль забрал, то хоть так погреюсь.

Кивнул, в следующее мгновение на моих плечах появилось теплое кружево.

— Спасибо.

Погладила его плечо и только руки с локтя забрать решила, так он придержал:

— Не отпускай.

Я покосилась на него, он на меня, и оба улыбаемся. Чертовски интересный кровопийца, только что предлагал ночи с ним проводить, настоятельно советовал соглашаться, а сам от простой ласки млеет. Что ж до этого дергался, как ошпаренный? Удивительно, и ведь уже женат, дважды.

Он в стойком молчании провел меня к палатке и, подняв полог, пропустил внутрь:

— Добрых снов.

— Ага, и Вам того же.

Шагнула внутрь и прямо на пороге столкнулась с Лихо, Сказать, что я была ему рада, ничего не сказать. Я была ему «Чертовски рада!»

— Ты?!

— Я, — кивнул он и, схватив меня за шею, втянул в глубь палатки, отошел к пологу и, став невидимым, выглянул наружу. — Никого, хвала Владыке и его проницательности.

— Лихо! — прошипела, тыча пальчиком в его широкую спину. — Ты… морда серокожая, сволочь клыка…!

— Только не кричи, — оборвал он меня на полуслове.

— Я сейчас не кричать буду, а…

— Нет? — удивленно оборвал вновь и деловито заявил, — приятно слышать. А теперь проходи, садись и заколку для волос отдай мне.

— Какую заколку?

Автоматически потянулась проверять локоны на наличие неизвестного предмета. И вдруг слышу у самого уха шепот Урурка: «Краля, я сам сниму», затем раздается тихий писк, щелчок и со звуком «Охха!» от меня что-то отвалилось. Что отвалилось не знаю, но детский рефлекс сработал неожиданно, я двинула по этой штуковине ногой.