Километр, еще километр… и наконец-то финишная черта. Когда мы выскочили на сияющую площадку, по глазам ударил яркий бирюзовый свет, а сверху раздалось:

— И первым на финишную прямую прибыл!

На заднем фоне заревели трибуны:

— Шир-ра-а-а!

И по звукам, долетавшим ко мне, можно было предположить, что мы с Жакоромородотом находимся в колодце. Я задрала голову вверх и, прикрыв глаза рукой, осмотрелась. Так и есть глубокий колодец диаметром не более семи метров с зарешеченной крышей. Вход в него один — и он сзади меня, выход тоже один и он наверху сбоку. Там еще чудный балкончик сооружен, как раз на уровне головы Сони, где сидят соревнующиеся вампиры. И вот на этом балкончике вцепившись руками в прутья, стоит ведущий соревнований и, глядя на меня, стремительно покрывается белыми пятнами ужаса.

— Крыалька?! — выдуманным прозвищем Рудорг Шитр то ли поперхнулся, то ли подавился, и чуть было не свалился вниз.

Видимо ставил не на меня, и только что осознал свой проигрыш. От падения вниз его удержали советники Владыки, они бесцеремонно оттеснили любителя цыплячьего цвета в сторону и заинтригованно посмотрели на меня и моего бронированного слизня.

Их недоуменная оторопь сменилась рыком:

— Краля?

— Мордовская?

А я мило помахала ручкой и позволила себе улыбнуться, не смотря на нарастающий шум в колодце.

— Треклятая суккубка! — два голоса: скрипящий и очень низкий слились в унисон.

Их обладатели обеспокоенно оглянулись назад, вдруг кто-то услышит. Но на балкончике стоял лишь ведущий соревнований и, посчитав его мелкой пешкой, вурдалаки продолжили свои переговоры:

— Что будем делать? — спросил черноволосый.

— Что бы мы ни решили, это нужно сделать немедленно, — резюмировал белобрысый. Явно папаня Рагу, у них даже интонации схожи.

А там наверху начал нарастать шум серокожих, которые ждут, не дождутся результатов гонки, и неприятный гул сзади меня так же усилился. Рудорг Шитр откашлявшись и смирившись с явными финансовыми потерями, с почтением обратился к советникам:

— Что ж, она пришла первой, позвольте мне объявить.

— Нет! — рявкнули оба. — Не объявляй ее и не поднимай!

— Но… — попытался возразить тот, покосившись в мою сторону.

— Назовешь первого вурдалака, прорвавшегося вперед на Сони!

— А слизень из Дарлогрии от нее мокрого места не оставит!

Радостно поделились своими соображениями высокопоставленные вампиры. И я искренне восхитилась их наглостью. А ведущий — их глупостью, иначе выражение его лица не назвать, да и обращение к советникам было соответствующим.

— Многоуважаемые Ыгем Нур и Логу Атош-ши, вы видимо забыли, что в Темницах Времени языковой барьер стирает свои грани.

— Что? — кровопийцы, непривычные к тонкому сарказму, одним смазанным движением приперли к стенке глашатая. — Повтори! — потребовали они, в то время как два огромных кинжала у горла распорядителя, ненавязчиво предлагали ему помолчать.

В общем, на этой веселой ноте стало понятно, что пора бы нам с Жакоромородотом освободить площадку, иначе, нас тут по стенке размажут. Я дала команду подняться наверх и попала в очередной эпицентр событий, когда вампир в желтом кружеве раскрыл советникам глаза:

— Она вас слышит.

— И очень хорошо слышу, — грациозно соскользнула со слизня на балкон, тряхнула черными волосами и улыбнулась.

Если они на меня нападут, буду орать как резанная, а впрочем, «как резанная» орать не придется, меня вполне могут сделать таковой. Выражение на лицах вампирюг было говорящим. А, может быть, мне повезет? Вот и на балкончик вовремя забралась, как раз к моменту, когда в колодец на скорости влетели разъяренные Рыр и Гарт. Влетели в самом прямом смысле — на своих перепончатых чуток помятых крыльях. Видимо, их Сони надолго застряли в каменном кольце.

— А вот и понятые, — сообщила я советникам Владыки. При этом молюсь, чтоб не догадались, что эти самые понятые будут более чем рады подтасовать результаты тура. Прочистив горло, я потребовала: — Рудорг Шитр, объявите наши имена, толпа ждет.

Оглушительный рев на трибунах подтвердил мои слова, того и гляди толпа серокожих сама пойдет проверять результаты. А советников — это ничуть не беспокоит. Я успела заметить, как выражения свирепости на их мордах сменилось выражением решимости, а дальше все происходящее превратилось в полотно художника-экспрессиониста. Единое смазанное движение высокопоставленных вурдалаков в мою сторону, под визг глашатая и проклятья двух серокожих призеров, вдруг сменилось падением изумленных советников вниз. Как Жакоромородот предвидел их покушение, а главное, как остановил, не увидели ни я, ни Рудорг Шитр, ни Гарт с Рыром, иначе бы они увернулись и не валялись сейчас на каменной площадке под ошалевшими вампирюгами. Мой бронированный спаситель тем временем дал какой-то знак глашатаю и, подхватив меня, вывез на сцену, поднял по ступеням и поставил на постамент победителя тура.

Рев стих, над многочисленными рядами серокожих повисла мертвая тишина. Мертвая и неподвижная, она была пугающей, потому что все зрители смотрели на меня, как советники только что. Кровожадно!

И в голове забилась позорная мысль: «Только бы эти упыри не решились сейчас тихо меня устранить». Почему? Потому что могут, совести у них нет, их много, а Жакоромородот у меня один.

— Эммм…, здрасти. Чудные были гонки, правда?

Вот тут до меня доходит, что вампирские надписи на плакатах, которых ранее не понимала, читаю с естественной легкостью. И чем больше читаю, тем страшнее становится.