— Мы найдём если не мастера, то его след, — Ливси был очень серьёзен, в его голосе зазвучали опасные нотки. — Некто крайне умелый постарался скопировать наш стиль работы. Поверьте мне на слово, джентльмены, «Доки своего дела» намерены отыскать подлеца не менее вашего. Никто не смеет использовать наше доброе имя в грязных целях.

— Мы благодарим вас за содействие, — искренне произнёс Калеб.

— Скажу вам больше, джентльмены, — из-под шляпы вновь сверкнули глаза, но на этот раз во взгляде читалась лишь неподдельная, хоть и сдержанная ярость, — мистер Холлидей крайне отрицательно воспринимает фальшивомонетчиков и прочих личностей, пользующихся тем, что им не принадлежит. Полагаю, он будет рад лично встретиться с человеком, вознамерившимся опорочить наш труд. И пусть у вас не будет сомнений в моих словах: наша компания искренне ценит сотрудничество с вами. Среди нас нет глупцов.

— Мы верим вам, мистер Ливси, — подал голос Ведун. — Вы лично знакомы с Воином. Он учил нас чувствовать ложь. Вы говорите искренне.

— Мы будем ждать вашего вердикта, — без паузы продолжил Калеб. — Но не позднее, чем через три дня. Время не терпит, мистер Ливси, вы должны понимать, что такие просьбы и такие встречи не бывают просто так.

— О, я вполне понимаю это. — Типично английское лицо вновь озарилось улыбкой. Ведун чуть передёрнул плечами, стёр со лба влагу:

— «Его всерьёз проняло».

Калеб во второй раз достал флягу и отхлебнул:

— «Вижу. Значит, действительно не они. Даже жаль. Было бы весело».

— Повторю слова своего брата, мистер Ливси. Мы верим вам. Думаю, один глоток в подтверждение нашей сделки не повлияет на вашу координацию движений? Равно как и на мнение полицейских касаемо вашей манеры вождения. — Старший брат всё-таки протянул флягу доктору. Тот вздохнул.

— Обыкновенно я стараюсь соблюдать все возможные правила, но один глоток… вы правы. Коньяк?

— Джин, — улыбнулся Калеб. — И первоклассный.

— Что ж, благодарю, — Дэвид принял флягу из рук представителя Агентства и от души приложился к ней. Калеб небрежно смахнул дождевые капли с плеча:

— «Теперь я уверен в нём».

— Как выйти с нами на контакт — вам известно, — произнёс Ведун, когда ёмкость с джином вернулась к законному владельцу. — На данный момент ваши связные — мы, мистер Ливси.

Доктор вновь снял шляпу и внезапно лихо подмигнул братьям.

— Я уже говорил, что эта ситуация в некотором роде возвращает меня на много лет назад? Так вот, я готов свидетельствовать хотя бы и пред лицом её величества королевы Англии, что вы воистину напомнили мне о юности. Настолько, что мне лично захотелось поучаствовать в дальнейшем развитии событий. А это дорогого стоит, спросите хоть у вашего непосредственного начальника. С вашего позволения, я хотел бы сделать вас своими бессменными связными. Что вы на это скажете?

Братья переглянулись. Спустя несколько секунд Калеб откашлялся:

— Нам надо обсудить это с Воином.

— Разумеется, — Дэвид Ливси негромко рассмеялся. — И я надеюсь на ваш ответ не менее, чем вы на мой. А пока что, джентльмены, я был рад знакомству, но мне надлежит отправиться в гораздо более комфортное место. Ждите моего звонка не позднее, чем через трое суток. — Шляпа в который раз покинула своё пристанище, описала дугу и вернулась обратно.

— Мы также были рады знакомству, доктор Ливси, сэр, — братья поклонились, оба, как и при встрече.

— Мы будем ждать связи, — добавил Калеб.

Серебристый внедорожник взревел, развернулся, поднимая тучи грязных брызг, и рванул по просёлку куда-то вдаль, под сень ноябрьской непогоды. Братья Самойленко постояли несколько секунд, мысленно обмениваясь впечатлениями от встречи, кивнули друг другу и полезли в свой неказистый с виду транспорт. Оба, особенно Ведун, не сомневались: Воин будет рад услышать отчёт и непременно утвердит их в качестве связных с «Доками своего дела». Дальнейшее пока что терялось в дымке неопределённости, подобной осеннему дождю.

Санкт-Петербург. Двадцать пятое ноября. Центральный офис Агентства «Альтаир». Кабинет Александра Евгениевича Светлова. Поздний вечер.

Согласие Ривы на предстоящую операцию старшие чины Агентства решили получать вместе. Светлов апеллировал к своей способности договориться с кем угодно. Воин, что характерно, не возражал. Его беспокоил совершенно иной аспект предстоящейбеседы.

Первое настоящее убийство обычных, хоть и тренированных людей должно было наложить свой отпечаток на характер и личность подопечной демона. И этот отпечаток говорил главе Второго отдела о том, что ученицей Палача девушке не бывать. В этом более не было необходимости: опробовав себя в настоящем бою, Рива не опьянела от крови, не потеряла контроль над собой, не сорвалась в самоубийственный амок, столь характерный для юнцов и юниц, вкусивших возможности настоящих способностей. Единственным зыбким моментом, по мнению Воина, являлась истовая ненависть Ривы к вампирам. Реальное положение дел в очередной раз не принесло ему ничего, кроме осознания собственной косности мышления.