— Понял.

И ухожу прочь.

Остаток вечера проходит напряженно. Макс больше не меня не смотрит, а у меня нет никакого настроения пить и веселиться дальше. С трудом уговариваю Катьку уехать пораньше, ссылаясь на завтрашние пары, и под вялые возмущения друзей махаю на прощанье ручкой уже полдвенадцатого ночи. Даже приезда такси не дожидаюсь, пулей спускаясь на улицу по лестнице. Катька догоняет меня в самом низу и почти кричит:

— Да что с тобой такое? Какая муха укусила?

Морщусь и обхватываю плечи руками — ночью прохладно даже в осеннем плаще. Катя какое-то время буравит меня взглядом, но вскоре устало выдыхает и отворачивается. Вот и поговорили.

Через минуту к подъезду подъезжает белая «Лада», мы садимся на заднее сидение, и я называю адрес. Катька молчит до тех пор, пока за нашими спинами не закрывается дверь однушки, которую мы снимаем, а потом напоминает:

— Я все еще жду ответ.

Я прохожу на кухню и наливаю стакан воды, оттягивая время. Про Макса я ей говорить не стану, это точно. Она ужасно разобидется, если узнает, что я соврала ей еще тогда, два года назад, и рассказала правду только сейчас. А еще мне дико не хочется, чтобы об этом знал кто-то еще кроме нас двоих. Поэтому я решаю сказать то, что ее удовлетворит:

— У Руса в Питере, кажется, подружка есть. Или была. Увидела его, и настроение пропало.

Катька вскидывает брови и немного молчит.

— Какая-то слабая отмазка.

— Это не отмазка! — протестую я.

— А почему раньше про это не говорила?

Жму плечами. Вообще-то, новость про девицу из Питера — правда. А не говорила я потому, что потом узнала, что это его двоюродная сестра. Катька хмурится и говорит:

— Ненавижу, когда ты что-то скрываешь.

— Да ничего я не скрываю! — искренно вру я, но подруга уже закрывается в ванной.

Устало плюхаюсь на стул и смотрю на противоположную стену. Во мне борются два голоса: один твердит, что стоит уже рассказать подруге правду, другой рекомендует с этим повременить. И я легко соглашаюсь со вторым. Нечего трогать старые раны, а Катька немного подуется да успокоится.

***

— Эмилия, привет!

Я отвлекаюсь от телефона и поворачиваю голову к усевшемуся рядом Скворцову. Тот подозрительно лыбится и смотрит на меня глазами преданного щенка. Наверняка, конспект с прошлой лекции собрался спрашивать, по другому поводу мы не общаемся. Стоит ли говорить, что сегодняшняя лекция — вторая за семестр?

— Привет.

Вова улыбается еще слаще.

— Слу-ушай, а ты на той неделе…

— Лекций у меня нет, — улыбаясь, вру я.

Скворцов тушуется и понятливо отваливает. Первый год я без проблем раздавала всем своим балбесам-одногруппникам переписанные под копирку лекции, во второй, осмелев, требовала шоколадки, а теперь и вовсе делиться не собираюсь. Вот такая я жадина. С другой стороны, не хочешь учиться, зачем сидишь в универе третий год? Да, знаю, на зубрилу я не очень похожа, но — сюрприз! — учиться люблю и вложенные в обучение деньги родителей не прожигаю почем зря. Наверное, совесть не позволяет. Учусь я, кстати говоря, на специальности «Информационная безопасность», поэтому, сюрприз номер два, еще и неплохо разбираюсь в компьютерах. Не девушка, а мечта!

На середине лекции по теории баз данных меня отвлекает звук пришедшего сообщения. Невольно улыбаюсь, читая вопрос от Катьки. «Хочу вечером поесть суши. Тебе как обычно?». Отправляю в ответ короткое «Да» со смайликом и с воодушевлением продолжаю конспектировать молодую лекторшу. Говорила же, что Катька долго обижаться не умеет.

Ухожу с пар в пятом часу и сразу иду на работу. Подрабатываю я репетитором, готовлю школьников в ОГЭ и ЕГЭ по информатике у них на дому и неплохо на этом зарабатываю. Даже если приходится объяснять будущим информатикам дедсадовскую программу.

— Ну смотри, если один байт — это восемь бит, а один килобайт равен тысяче двадцати четырем байтам, тогда сколько бит в одном килобайте?

С надеждой заглядываю в пустые глаза напротив.

— Восемь? — неуверенно выговаривает Толик и чешет нос, когда я неудовлетворенно поджимаю губы. — Да не знаю я!

— Так, не психуем! Восемь бит в одном байте, а не килобайте. Это понятно?

Девятиклассник кивает. Не очень осознанно, но все же.

— Килобайт больше байта и тем более бита. Бит — это, вообще, самая маленькая единица. И чтобы посчитать, сколько битов в одном килобайте, тысяча двадцать четыре надо на сколько умножить? Ну, если вспомнить, сколько битов в одном байте? — помогаю я, тыча в распечатанную таблицу на столе.

— На восемь?..

— Да! Верно, на восемь! Получается вот так… — пишу на тетрадном листе полученное уравнение. — Теперь сможешь посчитать количество битов в трех килобайтах?

Толик поднимает на меня испуганный взгляд, но все-таки берет в руки карандаш. Я внимательно наблюдаю за тем, как он старательно выводит на бумаге тройку и «Кбайт», пишет равно… А потом его уносит в такие дебри, что даже мне становится страшно за его будущие результаты по ОГЭ. Выхватываю карандаш из его пальцев и говорю: