В протянутую руку лег небольшой мешочек.

— Эти травы особые. Помогут боль снять, кровь остановить, да силы вернуть. Заваривай и жди немного, пока настоятся. А после хоть пей, хоть раны промывай. Запаха не бойся, пройдет пару минут и все исчезнет. Отваром можно и впрок запастись. Но береги подарок, больше такого нет.

— Спасибо, бабушка, — пролепетала Лана.

— И еще послушай. Старайся не злить его напрасно, однако ежели Яр совсем голову свою бедовую от желания терять начнет — бейся, как можешь. Кричи, вырывайся, но терпеть не смей. И Яр отступит.

Услышав это, княжна побелела.

— Отступит? Да как же… Я ведь тогда молила его! Все отдать обещалась! А он… Было так больно! И стыдно! Он ведь… Он душу мою в грязи вывалял! А теперь снова хочет… Уведи меня отсюда, бабушка! Не оставь!

— Прости, милая, — вздохнула Дарина, сочувственно качая головой. — Нельзя мне более вмешиваться. К тому же Яр костьми ляжет, но отыщет тебя. Больно для него ты вкусная.

— Вкусная?

— Запах твой, — усмехнулась женщина, — а теперь прощай, травы только спрятать не забудь, не то осерчает еще молодец.

Старуха отступила за стволы деревьев и растворилась в чаще. Девушка быстро спрятала мешочек на груди и, воровато оглянувшись, заспешила к роднику. Шла назад и тряслась вся, боялась не успеть сокровище нежданное схоронить.

Мешочек княжна решила припрятать среди горшочков со специями, в дальнем углу кладовой. Так его оборотень точно не почует. К приходу Яра девушка уже опробовала их действие и поразилась, как быстро и мягко они снимают боль и усталость. На душе стало самую каплю легче.

За домашними хлопотами ее застал Яр. Ужинал молча, изредка зыркая на нее огненными глазами. Девушка меж тем собиралась с духом, надо было спросить его имя, Дарина-то сказала, а если сама проговорится? Оборотень сразу поймет, что здесь кто-то был. Подождав, пока он закончит, девушка тихонько выдохнула и решилась:

— Как твое имя? — донеслись до его слуха робкие слова.

От удивления Яр даже забыл на секунду — кто перед ним. Мужчина смотрел на вжавшуюся в угол девушку. Та не подымала глаз, разглядывая белый бок печи. А он разрывался между двумя желаниями — сказать или нет?

— Что, думаешь, отомстить сумеешь? — выдавил он из себя.

Девушка молчала. Это разозлило.

— Иди-ка сюда, — обманчиво спокойно проговорил он. В этот раз княжна не медлила.

Яр не спеша поднялся, и встал перед ней в полный рост. Ну и мелкота! Еле до груди макушкой своей светлой достает — былинка убогая. Сильно ухватил за подбородок и заставил поглядеть на себя.

— Оглохла? — Пальцы впились в белую кожу. — Отвечай, когда хозяин спрашивает!

— Не сумею, — прошелестела княжна.

Оборотень склонил голову. Не сумеет — это он и без нее знает. Но с чего бы вопросы такие?

— Яр Черный Волк. Слыхала о таком?

— Да, — тихо ответила девушка.

— Хм. Не иначе как от своего ублюдка-отца. Так?

— Да, — эхом повторила она.

— А спросила зачем? Или… надоумил кто?

Лана стала еще белее:

— Н-нет, просто ты… Ты…

— Ну? — оборотень внимательно наблюдал за перепуганной больше прочего княжной.

— Ты первый, со мной… на ложе… — теперь на бледном лице цвел румянец.

Яр расхохотался. Так вот оно что — бабьи глупости!

— Дурная девка. Скоро тебя возьмет столько мужчин — не то, что имен не вспомнишь, со счета собьёшься!

Румянец схлынул в ту же секунду. Оттолкнув княжну от себя, он ушел в спальню.

Лана переводила дыхание. Получилось! Страх медленно сменялся запоздалым гневом — нет! Если не будет шанса сбежать, то она быстрее себя убьет, чем даст мужчине сотворить обещанное.

Громкий треск возвестил о кончине еще одного бревна под острым лезвием топорища. Яр выпрямился и утер со лба пот. Разгоряченное тело сладко ломило от проделанной работы, а мысли все толклись в усталой голове.

Вот уже сколько дней оборотень ходил мрачнее тучи. Все пошло, как он и опасался. Да еще эти сны назойливые, вконец измучили! Почти каждую ночь она являлась к нему. Все такая же светлая, в одной лёгонькой рубашонке, а то и прикрытая только своими чудными косами. И он брал ее, нежную, сгорающую в его руках от желания. Шептал на ушко жаркие слова любви, стонал от наслаждения, чувствуя отклик и покорность его ласкам, но как только приближался к краю, княжна таяла в его руках. Крепко прижимал он к груди стройное тело, но она утекала туманом сквозь пальцы, оставляя взамен светлой радости черную печаль. Ушла, бросила навечно! А он дышать без нее не сумеет… Горько выл волк, тоскуя о своей избраннице. Безнадежно призывал вернуться. Яр просыпался в холодном поту, ругал себя последним словом за глупые сны. Былая ненависть возвращалась, и на время мужчине удавалось повернуть мысли в нужное русло, но чувство того, что происходящее между ними наяву гадко и совсем неправильно упрямо росло глубоко в сердце.