Лана очнулась, когда услышала хлопок двери и удаляющиеся шаги. Ушел. Она осторожно потрогала нос. Не сломан вроде и то хорошо. Стараясь остановить кровь, запрокинула голову. В груди было пусто, точно оборотень одним махом вышиб все чувства — и хорошие, и плохие. Прикрыв глаза, она оглядела горницу, решая, с чего начать. Принимать новые побои совсем не хотелось. А ведь кроме ударов, он может еще и… Ее передернуло от ужаса. Нет! Нужно скорее приниматься за дело. И как можно реже попадаться оборотню на глаза!

Мужчина появился в дверях, когда девушка уже растопила печь. Повел головой и, ни слова не говоря, стал стягивать рубаху. Лана затряслась от страха. Отвернулась к печи и зажмурилась. Она не выдержит. Не сможет! Но минуты проходили, а ее никто не трогал. Набравшись смелости, девушка искоса взглянула в сторону выхода. Пусто. Только одежда на пороге валяется. Запоздало поняла, что он просто не стал ждать завтрака и решил поохотиться. Что ж, ей же легче.

Почти до вечера княжна была сама по себе. Лана робко исследовала хозяйство, стараясь на будущее запомнить, что и где находится. Вздрагивала от каждого шороха, волчий вой слышался то тут, то там. И вовек бы храбрости выйти за порог не хватило, да только нужда выгнала. Долго мялась у стены, оглядывалась. Постройки всего две было. Сам домишко и банька с крохотной сараюшкой под разный инструмент. Как мышь, перебежала к бане.

Там же и спину обтерла, да одежду застирала. Как могла, осмотрела все повреждения. Из лона еще мазалось, но не так много, как вчера. А когда вышла — во дворе уже сидел черный волк, и внимательно глядел на нее. Морда зверя была выпачкана кровью. Девушка отвела глаза и бочком двинулась в обход. Не успела схватиться за дверную ручку, как сзади зашуршала трава. На ослабевших ногах Лана шагнула за порог, а следом вошел нагой мужчина. Одеревеневшей походкой она направилась к печи. Только не смотреть, не оборачиваться. Но за шею ухватили сильные пальцы. Лана даже не пискнула. Просто застыла снежной статуей, чувствуя, как низ живота скручивает студеным, мерзким комом.

— Еще р-р-раз проспишь, гор-р-рько пожалеешь, — раздалось над ухом злое рычание. Пальцы пропали, но девушка так и не могла повернуть головы — слишком боялась. К ее великому облегчению мужчина ушел в свои покои. А она принялась разогревать еду. Оборотень появился как раз, когда Лана выставляла посуду на стол.

Съев пару ложек, мужчина отодвинул тарелку. Опустив глаза, княжна ждала, что, как и вчера, ей придется спиной отвечать за невкусную пищу. Странно, но угроза плети страшила меньше, чем насилие. По правде говоря, она согласна была и дальше принимать удары, лишь бы это избавило от интереса со стороны мужчины. Но вопреки ее ожиданиям оборотень не спешил с наказанием. Потянулся к кружке и отхлебнул добрый глоток отвара из трав. Скривился пуще прежнего.

— Что, кваса принести ума не хватило? — раздраженно процедил мужчина.

— Я не знаю где… — но он не дал оправдаться.

— А язык отсох спросить?! Идем!

Схватив за шиворот, поволок в погреб, толкнул в плечи так, что она едва не полетела с лестницы в низ.

— Под ноги смотри, неуклюжая! — прикрикнул он. Спустившись и пройдя в кладовую, он указал на неприметный бочонок в углу. — Вот здесь. А про свою горькую отраву и думать забудь! Да кашу соли как следует!

Девушка склонила голову. Зло фыркнув, оборотень удалился. Лана тихонько выбралась следом, но мужчина уже ушел. Быстро убравшись и перемыв посуду Лана полезла за печку. Вторую ночь она решилась вовсе не смыкать глаз.

***

Когда Яр появился к завтраку, у княжны было все готово. Одновременно Яр обрадовался и обозлился. Обрадовался тому, что нет повода причинять ей боль, а обозлился на себя же. Да какая ему разница до мук этой девчонки? Лана, как обычно, жалась к печи. Девушка выглядела усталой и совсем обессилевшей. Мертвенно-бледное личико и темные круги под глазами подсказали Яру, что княжна если и спала, то очень мало.

Нахмурившись, он молча дожидался пищи. Ну точно — не спала. Вон как двигается, будто замороженная. Да и он сегодня что-то не очень отдохнул. Постоянно вскидывался, прислушиваясь к ночным шорохам. Будто надеялся, что девушка снова шуршать по горнице станет. Может покушать, да попить захочет… Но нет. Вокруг было тихо. Раздраженный неуместной тревогой о ней, Яр с трудом засыпал, чтобы через пару часов опять проснуться.

Перед ним очутилась тарелка с пережаренным мясом, а его взгляд выхватил тоненькие пальцы, сжимающие край посуды. В груди сладко заныло. Ему остро захотелось, что бы эти пальчики касались не мертвого дерева, а живого тела. Чтобы его касались! Изучали, гладили… как тогда, в пещере. Яр нервно сглотнул и покосился на девушку. Та стояла поодаль, отвернув голову к печке. Мужчина с жадностью осматривал нежную шею. От желания расцеловать каждый вершок тонкой кожи покалывало губы. А затем сорвать бы с нее платье, припасть к груди. Он помнил, как прекрасны эти упругие холмики. Круглые, точно наливные яблочки, с чудесными розовато-коричневыми вершинками. И на вкус наверняка слаще меда! А животик у нее такой весь мягонький, ладный. И махонькие, пушистые завитки внизу…

Ногти больно впились в ладони. Яр глубоко вздохнул, отгоняя наваждение. Что за блажь! По костлявой девке слюни распустил!

С грохотом отодвинув лавку, он вскочил с места.

— Если как следует готовить не можешь, плеть к тебе в помощницы определю, слышишь?! — в сердцах бросил он, — А пока рубахи хоть зашей, криворукая!

Девушка еще больше поникла. А он метнулся к спальному месту. Бездумно выдернул какие-то драные тряпки с полок и швырнул под ноги княжны. Пусть работает!

— И что бы воды натаскала! Времени у тебя до вечера! Не справишься — пеняй на себя!