Серые глаза Роксбери были непроницаемы. Он поднял фужер с прекрасным французским коньяком.

– Или до пэра королевства?

Николаc вспыхнул.

– Или до пэра королевства, - нехотя признал он, не имея понятия, законен или нет этот его коньяк, и подозревая последнее.

– О пожалуйста, не напускайте на себя такой виноватый вид, мой дорогой мальчик! Я ни в чем вас не обвиняю, тем более что половина членов конной гвардии также в этом не виновна.
– Он улыбнулся.
– Сейчас вам станет лучше, я вполне уверен, что коньяк, который частенько появляется в моем погребе, не был получен через обычные каналы торговли.
– Лицо Роксбери посерьезнело.
– Это не коньяк и не французские шелка или кружева. Нас беспокоит хорошее английское золото и информация, которая свободно распространяется между Англией и Францией. Этими сведениями пользуются контрабандисты.

– Сэр, я не хочу сказать, что безразличен к этому делу, но в течение многих поколений контрабандистов использовали для передачи и обмена информацией между Англией и континентом. Остановить это невозможно.

– Вы совершенно правы. Полностью прекратить это невозможно.
– Роксбери поставил фужер. Он наклонился вперед, его привлекательное лицо напряглось.
– То, о чем я говорю, - произнес он, - несколько отличается от обычных обрывков информации, которая просачивается через канал. Месяцев шесть или восемь назад мы заметили, что появилось нечто совеем иное - это была новая и весьма действенная сеть, через которую распространялись чрезвычайно секретные сведения. Нам понадобилось некоторое время, чтобы выявить, каким образом передавалась информация, и лишь недавно мы свели наше расследование к вашим краям, к банде или бандам контрабандистов, работающих по соседству с Ромни-Марш.

Николаc нахмурился.

– Вновь позволю себе напомнить вам, что территория Ромни-Марш буквально кишит контрабандистами, их там бог знает сколько, но я не могу представить себе, чтобы хоть какая-нибудь из банд "нелегалов" имела бы отношение к той информации, о которой вы говорите. Большинство из них фермеры или простые работники, пытающиеся изыскать небольшой дополнительный источник доходов. Правда, там с прошлого века существует сильный криминальный элемент вроде банды Хокхерст в Суссексе, которая также занималась торговлей. Не понимаю, как кому-нибудь из них могли бы поручить перевозить туда-сюда особо секретную информацию.
– Николаc посмотрел на Роксбери.
– Вместо того чтобы сосредоточивать внимание на контрабандистах, которым приходится выступать в роли гонцов, не проще ли разыскать источник? Найти человека или людей, которые пользуются услугами контрабандистов? Не в обиду вам будет сказано, ваша светлость, мне кажется, что это был бы наибыстрейший способ прекратить поток информации.

Роксбери откинулся на спинку кресла и хмыкнул.

– Верно. Вы думаете, что мы отчаянно не пытались сделать именно это? Он нахмурился.
– Да, пытались. К сожалению, наш шпион был, черт побери, слишком умен для нас. На сегодня мы узнали только одну вещь - имя "мистер Браун". Однако мы понятия не имеем, что оно в действительности означает. Это может быть шифр. Пароль. Или имя нашего шпиона! Мы расставляли ловушку за ловушкой на дьявольски неуловимого "мистера Брауна", выслеживали его, но по-прежнему оказались с пустыми руками и с мертвыми агентами!
– Он многозначительно поглядел на Николаcа.
– Человек, который в конце концов оказался способным сузить наше расследование и свести его сюда, оказался одной из жертв нашего неуловимого шпиона.
– Он откровенно заметил:

– Мы выудили его тело с перерезанным горлом из канала месяца три назад. Следующий человек, которого мы отправили в Кент, пробыл там всего восемь недель, а потом мы также наткнулись на его тело, а последний, кто осмелился действовать по их информации, не продержался и месяца!

– Это и есть "маленькая неприятность", в которой вы просите меня разобраться?
– сухо спросил Николаc.

Роксбери слабо улыбнулся.

– Да, я думал, это может приглянуться такому бесстрашному сорвиголове, как вы. Станет для вас делом - ведь вы не будете всю зиму греться у камина.
– Он хитро добавил:

– Кроме того, вы окажете любезность вашему бывшему командиру, Уэллесли. Не забывайте, что он и его войска больше всех рискуют, пока этот проклятый шпион передает жизненно важную информацию практически когда захочет - несмотря на наши отчаянные усилия остановить его!

Роксбери не мог бы прибегнуть к более сильному аргументу.

Николаc выпрямился, прямо посмотрел в его внимательные серые глаза и спросил:

– Что вы хотите, чтобы я делал?

Роксбери вздохнул и вдруг стал выглядеть на свои семьдесят лет.

– Мы знаем чертовски мало! Но подозреваем очень многих.

Мы даже не знаем, каков преступник - недавний ли житель этой области или некто, воспользовавшийся возможностями и извлекающий из них выгоду. Судя по качеству передаваемой информации, мы убеждены, что это незаурядный человек и что он, безусловно, вхож в высший свет Англии и общается с теми, кто облечен высшим доверием.

Трудно было бы представить, - сухо заметил он, - какого-нибудь невежественного конюха или деревенского содержателя харчевни, которые могли бы располагать такими фактами, как наш шпион!

– Но ведь он использует контрабандистов?

– О да, мы увязали появление определенных контрабандных товаров в Лондоне с передачей информации, - озабоченно заметил Роксбери, - однако нас, собственно, интересуют не контрабандисты, но человек, на которого они работают. А это свет, в который вы вошли, и если, как мы убеждены, этот человек - член аристократического общества, то вы с вашим умом, опытом в разведке сможете что-нибудь раскопать для нас.

– Моим.., э.., опытом?
– изумленно переспросил Николаc; черные глаза его сверкали.