— Нахрена ты его притащила?! — подоспевшая на помощь Гранка стегала громадную упёртую чадящую тушу короткими очередями.

— Дура! — расслабляясь, прошипела Наруга и встряхнулась.

— Согласна: ты законченная дура, хоть и знаменитость, — насмешливо подтвердила Гранка, нависая над обрывом и крутя головой. — Но верно сообразила скинуть куртку. Иначе улетела бы с обрыва… Нет, куртку не трожь. Зацепишь, влипнешь в эту пакость ещё круче. Будем вместе с кожей отдирать.

— Что там внизу? — встревожилась Наруга.

— Мелочь твоего паука кушает. Зажаренного с кровью. Заметила? Нарочно под обрывом пасутся. Им уже столько жратвы нападало, что скоро полопаются. Ну, чего расселась? Давай, работай.

Наруга поднялась. Пинком вышвырнула кутку с обрыва. Гранка хмыкнула и поинтересовалась:

— Не замёрзнешь?

— Замёрзнешь тут, — проворчала она, оглянувшись назад.

Бинка не сводила глаз с реки. Юлька хлопотала над Ракной — та виновато зыркнула на подругу горящими чёрными глазами и завернула поцарапанную мордень на сторону. Наруга усмехнулась и посмотрела на Шатхию. Хутамка как раз отправила вниз очередного липуна и довольно улыбнулась. Приглашающе кивнула, дескать, включайся в процесс. Наруга осторожно шагнула к обрыву, глянула вниз и встретилась взглядом с очередным пауком. Тот так перестарался, раздуваясь, что с величайшим трудом подтягивал вверх непомерную тушу.

— С меня хватит, — объявила ему Наруга.

И принялась мочалить короткими очередями распахнувшуюся пасть. Приобретённый опыт настойчиво рекомендовал: пока морду липуну в хлам не разнесёшь, бой с ним затевать не следует.

Акери очнулась оттого, что снизу её узкую тесную темницу что-то сильно толкнуло. Или она обо что-то ударилась. Два её молчаливых тюремщика сидели у большой яркой стены в непонятных светящихся рисунках, квадратах, кругах и зигзагах — чудовищная какофония линий и ярких красок мучительно била по глазам. Мужчины лишь изредка перебрасывались словами, возясь со своей стеной — это Акери разглядела в дыры, пропускающие к ней воздух. Чем они там занимались, дыры понять не позволяли. Да и глаза всё никак не желали просыпаться — опять её чем-то опоили. Голова стала огромной и пустой, в животе катался комок тошноты. Впрочем, всё это неважно: всё равно на её судьбе сегодня и сейчас это никак не отразится. Что бы ни произошло, этот ящик раскроется лишь там, где её оставят навсегда. Так говорили эти люди.

Как она сюда попала, Акери не знала. Просто проснулась в этом ящике, как некогда проснулась в неведомой комнате, где всё было чужое. И пахло чем-то насквозь чужим. Стены были из чего-то, чему Акери не знала названия. Кажется, из того же самого были сделаны большие лодки, что торговец с другой планеты привёз её мужу. Оно было крепче железа, не горело и не радовало глаз. Даже в железе есть что-то живое, ведь оно рождено землёй. А это…

Хорошо, если новое путешествие будет не ужасней первого. И пусть оно пройдёт не в этом ящике. В той комнатке можно было немножко походить: совсем чуть-чуть, по несколько шагов в каждую сторону. Ари не могут подолгу сидеть на месте — от этого они болеют. Она заболеть не успела. Но сильно ослабла, хотя продолжала и продолжала проходить эти несколько шагов туда-сюда. Высасывала из скупых движений жизненную силу, не пропуская ни капли. Копила её и ждала конца, который есть у всего. Даже у небесных жемчужных чертогов милостивой Ису, отдающей земле серебристую лунную кровь. В тот час, когда Ри направляет свою солнечную колесницу в тёмное царство, дабы навести там порядок.

Тюремщики поднялись и подошли к ней. Акери, как проснулась, всё пыталась расшевелить руки и ноги. А тут затаилась. Ящик закачался, поднимаясь, куда-то поплыл. Прямо перед носом в одну из щелей протиснулась тоненькая трубка и… Из очередного приступа дурного сна Акери вырвал жуткий удар ящика обо что-то очень твёрдое. Её так мутило, что она готова была расцарапать, разорвать собственный живот. В голове от удара звенело, в глазах бесновались огненные мухи. Но чутьё настаивало, что теперь у неё над головой открытое небо. И настоящая земля под ногами — Ари это чувствовала даже сквозь стенки ящика.

Она с трудом разлепила веки — в щели пробивался живой свет, который она уже не чаяла увидеть. Акери приникла к щелям губами и пила жизненную силу неба, тянула её изо всех сил. Капли света оседали на ящик. Они стекали в щёлки, питая Ари чистой силой Ри. Лишь земля да Ари могли собирать эту силу, дабы после расходовать её на пользу всем живущим. Земле приходилось туго: люди не испрашивали у неё позволения взять, а отбирали молча, жадно и безжалостно. А вот Ари могли выбирать. И оттого священная кровь из их рук питала лишь тех, кто понимал: чем и кому обязан.

Видимо, она снова задремала, раз очередной удар по ящику заставил её сознание подпрыгнуть до неба. На этот раз что-то обрушилось на крышку — мерзкий скрежет проехался по ней сразу в нескольких местах. Приглушённый стенками визг вяло ударил по ушам — ящик пару раз дёрнулся из стороны в сторону, словно его пинали огромной ногой. В голове набухала тревога. Такой тревоге можно доверять: это не взрыв страха, а подготовленная осторожностью почва для новых испытаний. Акери, было, решила мысленно прощупать окрестности. Но тут же передумала: силу Ису нужно беречь пуще жизни. Что бы там ни было, важно одно: она, наконец-то, достигла цели путешествия, которую не выбирала. И это не место, где живут люди, а лес. Чужой лес. Насквозь чужой, но более близкий Ари, чем любой из людей. Более близкий, чем сами Ари друг для дружки, ибо в чём-то они всё ещё люди…

Вдруг ящик перестали пинать. А раздражённый визг неведомых созданий взорвался огненным ужасом. Акери знала, как может кричать человек, которому вырывают руки и ноги. Или срезают живьём кожу. Или когда его опускают в речку с зубастыми рыбами. Этих созданий не мучили: два яростных, но коротких вопля и всё. Чудовищный удар отбросил ящик — аж голова загудела. Он пару раз перевернулся и стал съезжать куда-то вниз — под днищем противно скрежетали камни. Затем он на что-то наткнулся, подпрыгнул и вдруг… Над головой клацнуло и сбоку засветилась щель. Ровная, во всю длину крышки. Открылась — догадалась Акери, страшась поверить в такое везение. Ящик продолжал куда-то сползать, но она позабыла о том. Легла на живот, подобрала под себя руки, ноги и принялась выталкивать крышку спиной. Та качнулась, завалилась набок, ударив краем по спине, и пропала снаружи. Отвалилась!