— Потому что в них нет толку. Вообще во всем, что делает Белая земля, нет толку. Смысл, может, и есть, а толку нет и не будет. Не для добра твои братья и сестры стараются. Стало быть, и толку от их стараний не будет.

Дэмонре оставалось только поразиться, как человек умудрился дожить до пятидесяти с лишним лет, при этом сохранив мироощущение ребенка в полной незамутненности. Было в этом что-то грустное и трогательное одновременно.

— Ну ладно, и что мне поможет?

— Ну вот представь, барышня, что тебе встретилась ведьма.

Дэмонра хмыкнула. Ведьм в жизни она встречала больше, чем Гребер мог себе вообразить. От директрисы гимназии до приснопамятной Ингегерд Вэйды, чтоб ей в доме без окон вечно сидеть. Может, эти ведьмы и не якшались с бесами, но вот ведро крови они у нее точно выпили.

— Я заблаговременно отрубила ей голову, надеюсь?

— Ты б у нее совета сперва попросила….

— Допустим, сперва попросила.

— Тогда — да, три пары башмаков, три посоха и путь на край света.

«Три посоха и путь на край света». Дэмонра вздохнула. Насчет края света — идея была вовсе не плоха. Наклз поначалу уговаривал ее уволиться из армии и уехать в Виарэ, долго просил, старался, бедный. Послушала бы она его — может, и вороний король бы не пострадал.

— Знаешь, Гребер, мне про острые мечи всегда больше нравилось. Про них, во всяком случае, понятнее. Но, допустим, посохи и башмаки. И вот я иду искать синюю траву, лекарство от всех бед? Ту, которая поет и днем, и ночью, и крушит железо. Замечательно. И что дальше?

— Пойдешь искать?

— Если это единственный способ — пойду.

— А если ты точно знаешь, что ее не существует, этой травы?

Дэмонра нахмурилась и поджала губы:

— Все равно пойду.

Гребер хитро улыбнулся:

— Вот то самое тебе, барышня, и поможет. Не боись, магик нас всех переживет.

Нордэна поморщилась и все-таки отхлебнула из бутылки, где стараниями Гребера осталось на самом донышке.

— Я б любую синюю траву нашла ради того, чтоб это было так. Одна беда: как ты верно подметил, нет такой травы…

Дэмонра не договорила: в дверь громко постучали.

— Погляди через окно, кого там бесы принесли.

Гребер пропал из виду, шмыгнув в гостиную, а через несколько секунд сообщил оттуда:

— Жених твой пришел, барышня.

В глубине души Дэмонра надеялась, что безупречная фея из фамилии Зиглинд сумеет заболтать сына хотя бы до полуночи, и у нее останется время на авантюру с Наклзом. Увы, сегодня фея желаний не исполняла.

— Ладно, Гребер, иди наверх. Нет, бутыль оставь, тебе хватит. И чтоб к семи вечера был как стекло.

Денщик исчез. Дэмонра набралась мужества и пошла открывать.

Рейнгольд выглядел даже бледнее чем в последнее время, то есть совсем мало походил на человека. Только на скулах у него горело два малиновых пятна.

Нордэне окончательно расхотелось знать, что сказал консилиум.

— Рэй, проходи.

Тот быстро вошел, но разуваться не стал. Дэмонра только сейчас обратила внимание, что в руке у него легкий дорожный саквояж. Из Виарэ он ехал с ним же, но зачем нес с собой теперь — непонятно.

— У нас крайне мало времени, — несколько хрипло сказал Рейнгольд.

Дэмонра кивнула, как загипнотизированная, глядя на руки Зиглинда в черных перчатках. В погожий летний день было в них что-то бесконечно зловещее.

— Я поняла. Что сказали врачи?

По лицу Рейнгольда прошла судорога.

— Много. Они, как всегда, ничего не знают, а потому сказали много.

— Послушай, Рэй…

— Как у тебя оказалась та лента?

Дэмонра ошарашено уставилась на Зиглинда. Она уже ничего не понимала.

— Какая лента?

— Не притворяйся! Та белая лента с вышивкой, ты ее из Рэды привезла в начале апреля…

Дэмонра покопалась в памяти и извлекла оттуда девочку Агнешку, которую помнила одновременно очень ясно и как мутный сон. Вернее, ясно помнила девочку, но все вокруг нее — ночь, дорога, грязь, скрежещущие в небе жернова — казалось ненастоящим. А самым поганым было то, что и Дэмонра себе после той встречи настоящей не казалась. Она могла догнать девочку, или разыскать уже на приеме, увезти с собой. Она просто сунула Агнешке колечко с тремя бриллиантиками и потом набралась как свинья. Между этими «могла» и «сделала» лежала белая черта на белом.

Нордэне нисколько не хотелось обсуждать с Зиглиндом промашки калладской политики и юстиции, а также свою внезапно вывихнувшуюся жизнь, поэтому про Агнешку следовало забыть как можно скорее.

— Из Рэды привезла, ты ж лучше меня помнишь, — как могла мягко сообщила Дэмонра. Она догадывалась, что с людьми, находящимися на грани истерики, следует говорить самым доброжелательным тоном. А обычно невозмутимый Рейнгольд, похоже, находился на грани бесслезной истерике.

— А конкретнее?