— Я поняла, — спустя несколько секунд сказала Карина, окинув всех взглядом, — ничего говорить не нужно, я пошла собирать вещи.

Такой реакции никто не ожидал. Трое из «суда присяжных» переглянулись. Они, судя по всему, собирались укорять, стыдить и ждать мольбы о пощаде. Но Карина привыкла: если ее гнали — она чаще всего уходила. Это тоже началось с детства. Когда мама ее несправедливо наказывала, Карина говорила: «Мне не больно, мне — не больно». Маму это выводило из себя, и она еще отчаяннее выбивала из девочки слёзы и раскаяние. Но Карина либо уворачивалась от побоев, либо подставляла другую щеку и — не слезинки. Плакала она уже потом, когда никто не видел…

Она прошла в комнату, открыла шкаф и начала складывать в сумку вещи, думая о Кате. Хоть бы сестра согласилась принять ее! Лишь бы на поезд успеть, последний — в 9 вечера.

А за стеной шёл разговор, который отлично прослушивался…

— Ты вот так и отпустишь ее? — голос Лолы. — И ничего не потребуешь? Ну, ты добрая душа.

— Скажу, но не могу же я насильно ее держать, — оправдывалась Валентина, не привыкшая отступать.

— Задержи, закрой дверь, без ключа не выйдет. Пока не ответит за свои поступки — не отпускай, — подначивала Лола.

— Ну да, а то привыкла выходить сухой из воды. Всему есть предел! Она нарушила мое доверие, а я предупреждала, если она хоть раз подведет или обманет, то больше не войдет в мой дом, — нарочно громко говорила Валентина.

— Женщины, может не надо? — вмешался мужчина, — я думал, это деловая, наглая особа, а тут — девчонка совсем маленькая…

— Маленькая?! — на этом месте Валентина взбеленилась, — маленькая, значит! И ты, кобель, туда же! Все вы на нее западаете! Да что с вами делать? Чем она вас берет?

— Да что ты несешь, Валя?! — сказал мужчина, — при чем тут это? К чему твоя ревность? Я просто говорю, что надо во всем разобраться. Вы же не даете ей слово сказать. Две взрослые тетки набросились на ребенка.

— Ребенка? — заново вспыхнула Валентина, — да знаешь ли ты, что этот ребенок… — на последнем слове она сделала презрительный акцент, — этот ребенок уже замужем побывал и семью разбил, соблазнив взрослого мужика? Старше тебя, между прочим! А сколько еще в постель прыгала к другим — так не счесть! Вот она, невинный ангел с белыми крыльями!

Карина почувствовала сильную боль в груди… как будто нож в сердце вонзили. Она закрыла глаза. «Я выдержу, я все выдержу и однажды стану очень сильной, со стальным стержнем внутри. Но как же больно разочаровываться в людях!..»

— Я же не знал, — начал сдавать позиции мужчина. Потом подумал и добавил, — но, с другой стороны, ну, ошибся человек, с кем не бывает!? Не надо так сразу на человеке ставить клеймо. Так и я разведен, и ты, Валентина. Лола у нас только самая правильная — навсегда с одним мужчиной. Все мы делали ошибки. А вы тут налетели на девчонку! Куда она среди ночи пойдет?

— Я не выгоняла ее. Она сама пошла собирать вещи, — послышалось сожаление в голосе Валентины.

— Так скажи ей все, что думаешь! — играла роль дьявола Лола.

Валентина позвала Карину, крикнув через стенку.

— Ты нарушила обещание. Ты приводила сюда мужиков, бордели тут устраивала, осквернила мой дом! Кто дал тебе право на это? Вместо того чтобы навести порядок, почистить перед Новым годом, купить и поставить елку, нарядить ее, наготовить мне еды впрок, ты съела из моего холодильника все запасы и выпила мое вино.

— Валентина, я виновата в этом, извини меня. Я хотела тебе все рассказать. Когда получу зарплату, я возмещу ущерб. Я просто не успела за все поблагодарить. А на елку у меня нет денег, — Карина опустила глаза.

— А по подругам у тебя есть деньги ездить?! Или к ней ты тоже на халяву ездила?

— Если бы я знала, что ты будешь упрекать меня куском хлеба — я бы в жизни у тебя ничего не взяла, — ответила Карина с горечью в голосе.

— Куском?! Нет, вы слышали? Сколько ты у меня съела и выпила — это тонна и цистерны!

— Я тебя не просила! Ты сама мне все давала и предлагала. Но я не знала, что однажды меня за это будут распинать на кресте, при свидетелях! Но я к тебе не приходила с пустыми руками, приносила угощения, насколько позволял мой скромный заработок, и подарки дарила и твоему сыну и твоему внуку, пусть скромные, но от души.

Но Валентина не слышала Карину — как будто между ними пробежала черная кошка… по имени Лола.

— Я была у своих родителей, — сказала Карина, униженная тем, что должна оправдываться. — Больше мне сказать нечего.