— Даже не знаю с чего начать, Джордж. Наверное, можно предположить, что в определенной местности у меня есть некие тайные доброжелатели, которые зарабатывают на жизнь натравливая собак на людей. Кроме того, я настолько прозорлив, что предусмотрел, что вам нужно будет остановиться для подзаправки, причем в не самом очевидном месте, которое будет лежать на нашем пути, поскольку мне хватило проницательности осознать, что вы вряд ли выберете наиболее удобный маршрут из Майами в Тампу. Но, чтобы мой гениальный план сработал на все сто процентов, мне нужна армия собак, которая будет поджидать нас в каждом городе, в котором вы решите заполнить бак горючим.

— А теперь рассказывай, как ты все это провернул.

— Да ты что: серьезно? Ничего я не проворачивал! Как я это смог бы сделать? Это просто смешно!

— Серьезнее не бывает. Что ты сделал с этими собаками? Ты им сигнал послал? Внушение сделал? Или от тебя какой-то запах, улавливаемый ими исходит, который сводит их с ума?

— Поверить не могу, что ты это на меня повесить хочешь! Такая же глупость, как то, что я оборотень!

— Слушай, засранец, как волки, так и собаки…

— Вау, да среди нас биолог!

— То, что произошло — точно не совпадение.

— Хорошо, если ты так считаешь, я, получается, владею некоей силой контролировать собак, ну, по крайней мере, чтоб они с катушек слетали. Ты это хочешь услышать?

— Если это правда, то «да», это.

Иван залился звонким смехом.

— Да ты только послушай, что ты несешь! Громила-наемник открыл для себя полный сюрпризов мир сверхъестественного?

— Этого я не говорил.

— А давай отмотаем время на пару часов назад. Представь, свою реакцию, скажи я тебе, что со мной шутки плохи, так как могу наслать на тебя стаю собак-убийц. Ты бы меня на смех поднял. Сказал бы: «чел, если решил меня напугать своими сверхспособностями контролировать разум собак, прежде убедись, что ты это делаешь не запертый в клетке».

— Но ты же сам настаивал на том, что вся эта история с оборотнями — чушь!

— Согласен. А какой мне был резон признавать, что я оборотень? Ты сам глупостью это считал, а стоило парочке шавок цапнуть тебя — стал верить в оборотней. Джордж… Словами не передать, как я рад за тебя! Ты открыл для себя неведомый мир паранормального!

— Я не говорил, что поверил в оборотней.

— Прямо нет, но из всех твоих слов и вопросов — это очевидно. Так что признаем: я победил.

— Не слушай его, я честно не верю, что он оборотень, — сказал Джордж, обращаясь к Мишель.

Но Мишель значительно больше заботило, как бы ее не прикончила парочка гангстеров, чем верили ли они в ликантропов.

— А давайте проголосуем, — предложил Иван. — Я верю, в то, что я оборотень. Джорджу пришлось в это поверить. А что насчет тебя, Лу?

— Я верю, что будет лучше, если ты заткнешься.

— Или что?

— От греха подальше.

— И это все, что ты можешь сказать? Серьезно? Мне просто стыдно, что я в плену тебя с Джорджем. Я чувствую себя униженным и оскорбленным. А ведь какое-то время я думал, что меня охраняют грозные гангстеры. Но оказаться под конвоем у двух клоунов… Какое позорище! Лучше бы меня…

— Замолчи!

— Знаешь, кого вы мне напоминаете? Хотя эта прослойка и не балаболы, строящие из себя крутых ребят…

— Еще одно слово… Только попробуй, — процедил Джордж. — Еще одно слово и, поверь мне, я вышибу из тебя всю дурь.

— Ой, как страшно! Ну, а ты Мишель? У нас тут двое «за», один воздержался. А ты что думаешь: оборотень я или нет?

— Не знаю.

— Вопрос не в том, что ты знаешь, а в том, что ты думаешь. Знает среди нас только один — я. Так что ты думаешь? Я — оборотень?

— Говорю тебе, не знаю. Как скажешь.

— Трое! Даже если бы Лу трусливо не ушел от ответа, а сказал бы «нет» — все равно большинство «за». Ну что, получается я страшный до усрачки оборотень, способный контролировать сознание собак, дамы и господа? Что теперь будем с этим делать? Какие планы?

— Те же, что и раньше.

— Доставить меня мистеру Дьюи в Тампу, чтобы я его укусил и превратил в оборотня? Парни, не волнуйтесь, полагаю Мишель теперь в нашей команде, и мы не должны утаивать это от нее. Да и в любом случае вы ее грохнуть планируете.

— Никто никого не собирается грохать.

— Никого, кроме бедняжки Мишель.

— Не слушай его, — обратился Джордж к Мишель.

— Правильно, не слушай парня в клетке, — сказал Иван. — Вообще какие могут права у людей, которых заперли в клетку. Потом… может они еще и насчет тебя и передумают… решат, что больше хотят рабыню, чем труп. Но в любом случае, мне кажется глупо рассчитывать на все эти: «мы просто отвезем Вас в больницу, все будет хорошо», правда?

— Серьезно, не слушай его, — попросил Джордж. — Мы отпустим тебя.