– Иви…

– Пять минут. Ты со мной, Лем?

Мисс Фреш смерила лучшую подругу взглядом.

– Первое правило на Барахолке? – спросила она.

Ив улыбнулась.

– Вместе сильнее.

Лемон кивнула.

– Вместе навсегда.

Ив поскребла Кайзера за металлическим ухом.

– А ты что думаешь, парень?

Блитцхунд повилял хвостом, его голосовое устройство воспроизвело тихое «Гав!».

– Трое против одного. – Ив ухмыльнулась Крикету. – Большинство за.

– В этом вся проблема демократии, – проворчал маленький бот.

Ив вздохнула, искоса посмотрела на Крикета. Дедушка смастерил пса к ее шестнадцатому дню рождения – первому без мамы и папы. Без сестер и брата. Даже пуля, пущенная ей в голову, не смогла стереть воспоминания об их убийстве. Но в ту первую ночь Крикет сидел у кровати Ив и охранял ее, пока она спала, посматривая по сторонам своими разными, совершенно не сочетающимися между собой глазами – так хорошо она не спала с тех пор, как себя помнила. И она полюбила его за это.

Но…

– Я понимаю, что ты запрограммирован беспокоиться, – сказала Ив, – Но, Крик, зуб даю, я еще никогда не встречала таких упрямых маленьких фугов, как ты.

– Я таков, каким меня сотворил мой создатель, – ответил бот. – И не называй меня маленьким.

Ив подмигнула ему и накинула рюкзак на плечи. Кивнув Лемон, девушка повернулась и зашагала по откосу. Кайзер не отставал.

Хмурясь изо всех сил, Крикет последовал за своей хозяйкой вглубь Барахолки.

Мы вчетвером жмемся друг к дружке. Наши мертвые родители и брат лежат рядом. Оказавшись так близко к смерти, я чувствую себя невероятно живой. Все вокруг такое яркое, четкое и реальное. Моя самая старшая сестра обнимает меня рукой за плечи. Я ощущаю тепло ее дыхания на своей щеке, когда она сжимает мою руку и говорит, что все будет хорошо.

Оливия. Самая старшая из нас. Наш лидер. Она научила нас – моих трех сестер, брата и меня – что значит любить друг друга. Быть одной командой, неразлейвода. Мама называла нас «пять мушкетеров», но так оно и было. Мы впятером против остального мира.

Красивый мужчина обернулся, и вперед выступил другой солдат. Женщина. Эффектная, прекрасная и холодная.

– Фэйт [5] , – прошептала Оливия.

Сначала мне кажется, что сестра молится. А потом я понимаю, что это не молитва, а имя. Имя девушки-солдата, подносящего свой пистолет к голове Лив.

– Пожалуйста, – умоляю я, – не…

«Пять мушкетеров» – так называл нас наш отец.

И вот осталось лишь трое.

_______

Пока они крадучись шли между громадными остовами танков, Ив дважды проверила подачу питания своей дубинки с шокером. Солнце жарило вовсю. Под своими пончо они с Лем носили собранную из фрагментов композитную броню, и Ив уже взмокла. Но даже самые жалкие шайки сборщиков мусора всегда имели при себе парочку допотопных, но стреляющих ружей, так что защита стоила того, чтобы немного попотеть. Ив решила, что они управятся до того, как солнце взойдет достаточно высоко и начнет плавить мозги.

Четверка пробиралась через холмы ржавчины и равнины хрустящего пластика, который не разложился бы и за тысячу лет. Кайзер бежал впереди, пробираясь через руины длинными прыжками. Крикет ехал на плечах Ив. Она заметила, как им на хвост сели несколько злобных диких кошек, но вид Кайзера отпугивал их. Пыль запекалась на ее влажной от пота коже, и Ив снова облизала губы. У них был привкус морского бриза. Черного пластика. Ей хотелось сплюнуть, но так беспечно распоряжаться влагой было опасно.

Они достигли очередной долины, где предательский след посреди металлолома выдавал местонахождение вертоплана. После столкновения с грудой баков для химических реагентов летательный аппарат был похож на смятую консервную банку, над обломками поднимался черный дымок. Ив разочарованно вздохнула, засомневавшись, что там осталось хоть что-то, представляющее ценность.

– Никогда таких не видел, – оглядывая поврежденный аппарат, сказал Крикет. – Сдается мне, он принадлежит к старому классу «Икаров».