В общем, на антидепрессантах сидят все, включая котиков. Я не шучу – у одного моего пациента была кошка с дефицитом веса, так ей прописали ремерон – антидепрессант, стимулирующий аппетит. В нынешней системе здравоохранения, «заточенной» под медицинские страховки, выписать рецепт – это самый простой способ заставить пациента убраться из кабинета, чтобы можно было поскорее принять следующего. Кроме того, при таком подходе пациенты будут постоянно возвращаться – за добавкой. Увы, непродолжительные врачебные консультации, ставшие теперь нормой, означают, что медик тратит больше времени на подбор средства, чем на анализ самой проблемы. О том, чтобы искать не такие простые, зато щадящие организм способы лечения, не идет и речи. Хороший тому пример – статины (холестериноснижающие препараты). Врач может потратить двадцать минут на то, чтобы объяснить пациенту, как нужно питаться и какие упражнения делать, чтобы понизить уровень холестерина, – или по-быстрому шлепнуть рецепт на таблетки, которые впарил ему торговый агент из фармацевтической компании.

От этого рецепт-конвейера особенно страдают женщины. Анализы медицинских карт свидетельствуют: врачи гораздо чаще выписывают психиатрические препараты женщинам, чем мужчинам, – особенно если женщина находится в возрасте 35–64 лет и жалуется на нервозность, проблемы со сном, половые дисфункции и пониженный тонус. Недавно одна пациентка спросила меня, не попить ли ей от нервов рисперидон: видите ли, сотрудница на работе сказала, что ей он помогает от тревожных мыслей. А рисперидон, между прочим, разработан для лечения шизофрении. Но шизофренией страдает лишь 1 % человечества, а женщины составляют более 50 % – посчитайте, насколько это выгоднее! Так работает фарммафия.

Я не хочу сказать, что психотропные препараты – абсолютное зло. Действительно, иногда нужна «тяжелая артиллерия». При вегетативной депрессии, когда у больного нет сил ни встать с постели, ни помыться, ни донести ложку до рта, самоанализ не поможет. Во время маниакальных приступов, когда человек не может заснуть несколько суток подряд, необходимы нормотимики. Проблема в том, что эти лекарства принимаются теми, которыму они не нужны, а люди, действительно страдающие психическими заболеваниями, не получают диагностики и лечения. В Америке создалась ситуация, когда все больше женщин годами напролет пьет антидепрессанты и седативные препараты. В результате во всем обществе возникают новые нормы поведения, требующие от нас психологической неуязвимости и эмоциональной глухоты – и главное, снижающие порог, за которым другие женщины тоже начинают искать медикаментозную поддержку.

Сегодня психофармакология – как косметическая хирургия. Все больше женщин ставят себе грудные импланты, вынуждая остальных чувствовать себя стиральными досками. С антидепрессантами и седативными лекарствами – та же история. В один прекрасный день ты обнаруживаешь, что оторвался от коллектива – ведь ты не пьешь никаких таблеток для «снятия напряжения» и вообще преодоления ухабов на трудном жизненном пути. Все больше женщин обращаются к нейролептикам – и принимают их гораздо дольше, чем предполагает курс лечения. Однако не сказать, чтобы им от этого становилось лучше.

Внутренняя жизнь женщины сложна и переменчива. Наши нейромедиаторы и гормоны – в частности, эстроген – затейливо связаны между собой. Когда уровень эстрогена резко снижается во время ПМС, послеродового периода или перименопаузы, вместе с ним стремительно падает и наше настроение. Колебания уровня эстрогена делают нас более чувствительными, мы легко ударяемся в слезы, а в случае перенапряжения можем даже получить нервный срыв. Наш мозг полон эстрогеновых рецепторов, влияющих на наше настроение и поведение. У эстрогена есть двусторонняя связь с серотонином – основным нейромедиатором, включающимся при тревоге и депрессии. Эта связь устроена сложнее, чем я описываю, но проще будет представить серотонин и эстроген как лошадей в парной упряжке. Припустила одна лошадка – не отстает и другая. Так что это не ваши фантазии: то, на каком отрезке репродуктивного периода вы находитесь – как в рамках месячного, так и жизненного цикла, – оказывает громадное влияние на то, как вы себя чувствуете.

Серотонин – это «мистер Позитив» нашего мозга. Если его слишком много – нам море по колено, если слишком мало – все вокруг кажется одной сплошной проблемой. Снижение уровня серотонина, как во время ПМС, приводит к повышенной чувствительности. Мы становимся более ранимыми, ворчливыми, раздражительными и недовольными. Самые распространенные антидепрессанты, используемые также для лечения тревожности, – это селективные ингибиторы обратного захвата серотонина (СИОЗС). Такие препараты – прозак, золофт, паксил, селекса и лексапро – блокируют естественный процесс возвращения серотонина обратно в нервную клетку, так что другому нейрону достается больше гормона. Если ваш уровень серотонина постоянно искусственно завышен, вы рискуете потерять эмоциональную отзывчивость, которая и делает вас вами. Да, вы не расплачетесь на работе и не будете обгрызать ногти до мяса, зато вам будет труднее находить эмоциональный контакт с другим человеком – особенно в сексуальной сфере.

СИОЗС влияют не только на поведение, они изменяют ваше восприятие окружающего мира. Зачем решать какие-то проблемы, если ваш мозг баюкает мистер Позитив? В больших дозах СИОЗС иногда приводят к апатии и полной потере мотивации. Если моей пациентке становится плевать на все на свете с высокой колокольни – это признак чрезмерного медикаментозного лечения, и значит, дозу пора снижать: постоянное пребывание в благодушной апатии чревато катастрофой.

Когда ко мне приходит человек в тяжелой депрессии или тревожности, без СИОЗС не обойтись. Но даже если препарат отлично справился с проблемой, нельзя лечиться им вечно. Наши сильные эмоции иногда ставят нам подножки, но вместе с тем они – мощный инструмент личностного развития. Сама природа вложила в нас чуткую реакцию и тонкую настройку, и принять этот факт – значит сделать первый шаг к тому, чтобы стать хозяйкой своей жизни и здоровья.

Женский мозг отличается от мужского прежде всего тем, как мы чувствуем и передаем наши эмоции. Поначалу мозг эмбрионов развивается одинаково, но для мальчиков все меняется на восьмой неделе, когда начинают функционировать семенники. К делу подключается тестостерон, мужской половой гормон, он уничтожает множество клеток в центрах, отвечающих за коммуникацию, и приводит к росту нейронов, отвечающих за активность, агрессию и сексуальное возбуждение. В мужском мозгу подобные участки занимают в два с половиной раза больше места, чем в женском.