Склонность к громким архитектурным заявлениям была вообще характерна для Египта – но Аменемхет поднял ее на новую высоту, создав проект, который затмил даже его храм Амона. К середине своего правления фараон приказал начать строительство, ни много ни мало, новой столицы. Сосредоточенность на Фивах и их внутренних районах была фатальной слабостью XI династии, и Аменемхет не собирался повторять ту же ошибку. Единственное практичное решение для управления такой обширной территорией, как Египет, состояло в том, чтобы поместить столицу в географическом центре. Там и был построен новый город для новой династии. Местоположение его выбрали в точке соединения Верхнего и Нижнего Египта, на стыке Двух Земель [79] . А чтобы продемонстрировать свою железную решимость, фараон выбрал городу более суровое имя: Аменемхет-Ити-Тауи – «Аменемхет, охватывающий Обе Земли». Это было неприкрытое утверждение его принципа действия, методов, которыми он получил трон, и пути, которым он намеревался управлять.

Чтобы отметить торжественное открытие своей новой столицы, фараон взял новое Горово имя. Как всегда, выбор отразил планы действия монарха. Он отбросил упоминание об «умиротворении сердца Двух Земель» – это было, по большому счету, достигнуто: название новой столицы, Ити-Тауи, стало конкретной демонстрацией. Вместо этого фараон объявил себя основоположником возрождения страны. При Аменемхете Египту предстояло родиться заново, его цивилизация омолодилась, а монархия восстановилась. Если цель состояла в том, чтобы возродить великолепие эпохи пирамид, – прекрасным первым шагом могло стать возведение не менее впечатляющей царской гробницы.

Так, впервые, спустя два века, архитекторам, каменщикам и мастерам Египта поступил заказ от правящего дома: фараон потребовал возвести пирамиду. Кроме того, она должна была быть столь же масштабной, как пирамиды последних лет Древнего царства. Пирамида Аменемхета I, соответствующая по размерам царским монументам VI династии, начала расти на пустынном плато рядом с его новой столицей. Ничего подобного не случалось вот уже около трехсот лет. Чтобы придать этому сооружению еще больше законности и мощи, фараон приказал, чтобы часть блоков из самого большого из всех подобных монументов, Большой пирамиды Хуфу в Гизе, была перевезена в Ити-Тауи и встроена в основание его собственной пирамиды. Повреждение и ограбление памятника прославленного предшественника могли бы нам показаться кощунственными – но это было важным звеном плана возрождения. Преемники Аменемхета из XII династии в дальнейшем последовали его примеру и принялись возводить собственные пирамиды. Так что Аменемхет был вправе хвастаться: «Царственность снова стала такой, какой была прежде!» [80]

Подавив внутреннее восстание, восславив богов и начав строительство пирамиды, Аменемхет I, возможно, хотел бы думать, что возрождение египетской цивилизации гарантировано. Однако вторжения чужеземцев из Палестины и Нубии во время Первого междуцарствия преподали Египту тяжелый урок: его соседи на севере и юге жадными глазами смотрели на плодородные пастбища долины Нила. Чтобы поддержать процветание страны, потребовалась активная защита территориальной целостности.

Осознав угрозу, фараон направил свое рвение на оборону национальных границ. Его политика задала тон на следующие полтора века. Египет должен был превратиться в крепость. Северо-восточная граница вдоль края Дельты представляла собой особую проблему. Болотистый ландшафт, прорезанный речными протоками и каналами, делал трудным, а то и невозможным установление фиксированной границы или обеспечение контроля над иммиграцией с оскудевших земель Палестины. Ответом Аменемхета стал приказ начать строительство линии укрепленных военных лагерей, которая протянулась вдоль пограничной зоны. Лагеря располагались на таком расстоянии друг от друга, чтобы с одного можно было видеть сигналы, подаваемые с другого. Каждый гарнизон регулярно отправлял патрули, чтобы контролировать перемещение через границу. Таким образом, была надежда, что «Стены Правителя» предотвратят основную часть вторжения и смогут обеспечить разведку при любых необычных передвижениях. Акцент на наблюдение как средство контроля был вообще характерен для политики безопасности XII династии.

Южный фланг Египта, его граница с Нубией, подвергался различным угрозам и требовал различных мер. Начиная с экспедиций Хархуфа во время VI династии было ясно, что народы Уават (Нижней Нубии), живущие ближе всего к египетской границе, требовали автономии и образовывали собственные государства, прямо бросая вызов египетской гегемонии. Междоусобицы и гражданская война, разрушавшие Египет после краха Древнего царства, просто ускорили этот процесс. То, что фиванской армии невозможно было обойтись без нубийских наемников, по-видимому, еще больше укрепило национальное самосознание нубийцев.

К последним годам правления XI династии ситуация для царей Египта, похоже, складывалась как нельзя хуже. Мало того, что они потеряли контроль над большей частью Уавата – местные нубийские правители открыто бросали вызов их положению, присваивая себе египетские царские титулы. Один из них именовал себя «Гор Анхкнумра, царь Уаджкара, сын Ра Седжерсени» и даже именовал египтян «врагами», переворачивая установленный порядок вещей с ног на голову. Другой имел наглость именовать себя царем Интефом – как звали великого фиванского военачальника начала XI династии. Он был достаточно уверен в себе, чтобы высечь пятнадцать надписей на скалах в самых видных местах своих владений. Такие явные оскорбления Египет перенести не мог.

Большое количество надписей, вырезанных в том же регионе египетскими экспедициями, свидетельствует о лихорадочной деятельности, которая началась с первых лет правления Аменемхета I. Пока он карал своих противников в границах Египта, его шпионы, похоже, действовали в Нижней Нубии, совершая сложные маневры и собирая сведения для подготовки к полномасштабному нападению. После двадцати лет приготовлений, во время которых дома наводился порядок, египетские войска восстановили контроль над ключевым пунктом Бухен, расположенным у основания Второго нильского порога, и начали превращать его в укрепленную базу для военных кампаний.

К двадцать девятому году пребывания Аменемхета I на троне все было готово. Экспедиционные войска во главе с его визирем Интефикером, которому фараон особенно доверял, прибыли из Египта, «чтобы свергнуть Уават». В его намерениях было уничтожить любой намек на независимость Нубии и установить абсолютный контроль Египта над своенравной областью. Ставленник фараона не выказывал милосердия к местным жителям и потом похвалялся:

Конец ознакомительного фрагмента.