Графёнок как был, так и остался для него грузом, заданием, которое он чуть не провалил. Все его личные качества прошли мимо Тео. Редкостный красавчик? Студент-отличник? Милый, добродушный, искренний парень? Всего этого недостаточно, чтобы Вилечка была с ним счастлива. Отец Эди? Тем более. Если бы был достойным человеком, то за эти годы нашёлся бы и уже занял своё место в семье.

Теодор скрывал от самого себя, что во многом неприятие Ульриха таилось в его глубинной неприязни к сильным мира сего. От них можно брать заказы, на них можно работать, но близкие отношения с такими — увольте! Ни они никогда не будут считать тебя равным и достойным, ни ты их.

Мага же он в душе уже принял в качестве зятя. А что? Взрослый, серьёзный человек, умный, порядочный и Виолу любит. Обычные доводы, которыми оправдывались папаши, сплавившие своих дочерей за дядек намного их старше. Тео инстинктивно чувствовал, что тут есть что-то ещё, что-то сверх привычной картины союза, удачного с точки зрения посторонних. То, что в конце концов сделает его девочку счастливой.

Он не хотел будить Виолу сейчас, хотя ему было, что ей сказать и показать. Он и вскочил в такую рань только потому, что ночью к нему прилетел листочек магической почты с несколькими строчками, начертанными аккуратным почерком его жены. В темноте он не смог прочесть письмо, но одно то, что Регина его написала, говорило само за себя: она уже настолько хорошо себя чувствует, что Лисимах разрешил ей сесть за стол. Именно с этим радостным известием он спешил к дочери, хотел прочитать вместе с ней. Но раз у девочки наконец все начало складываться с Мельхиором, письмо Регины может и подождать. Всё равно там внутри нет ничего действительно важного.

Не читая, он мог сказать, о чём пишет жена. Уверяет, что с ней всё хорошо, ругает себя и обвиняет по всём случившимся, а в конце спрашивает, как идут у них дела. Но слова роли не играли, важно было лишь то, что написано это собственноручно.

Задумавшись, он не сразу опустил полог палатки и луч света, прорвавшись поверх его плеча, разбудил мага. Мельхиор открыл глаза, оценил обстановку и осторожно переложил Виолу, стараясь не разбудить. Напрасные предосторожности: она вчера так нарыдалась, что, выплакав горе, сейчас спала как убитая. Маг поправил одеяло на любимой, поднялся и, сделав Теодору знак, быстро вышел за ним из палатки.

— Не надо её будить, — шепнул он, — Виола вчера так устала и так долго не могла заснуть, что сон ей просто необходим.

О том, как она плакала, он решил не сообщать даже отцу, но Теодор понял и так. Именно поэтому он вчера ушёл спать к лошадям: надо было дать девочке побыть одной. А раз парню пришлось её утешать, как иначе объяснить то, что они спали в обнимку, значит, ей было гораздо хуже, чем она показывала. Тео никогда не видел Вилькиных слёз, но подозревал, что она иногда плачет, только из гордости никому это не показывает. Если ревела при маге, выходит, доверяет ему. Для таких, как она, это дорогого стоит.

Они отошли от палатки подальше и снова стали обсуждать то, о чём говорили вчера: стоит ли Мельхиору идти в город, а если да, то как это сделать с минимальным риском. На их голоса вылез Ули. У него за ночь появились кое-какие идеи и он поспешил их обнародовать.

— Надо, чтобы они подумали: ты прибыл из Бармана или Биона, как захочешь, в одиночку. Значит, стража тебя должна увидеть там, где мы вчера скрывались. Если ты говоришь про Барман, то появиться в этом месте следует после обеда, часа в три. Из ближайшей деревни ты туда раньше добраться не можешь. А если собираешься остановиться на Бионе, то время такого значения не имеет.

Значит, Бион, решил про себя Мельхиор, а Ули с жаром продолжал:

— Перед полуднем будет уже достоверно. Потом шпорь лошадь и ты вскоре доедешь до ворот. А там уже дело за твоей фантазией. Только не останавливайся в трактире гильдии наёмников, я тебя умоляю!

— Это почему? — недоверчиво переспросил Тео.

— Там ужасно кормят. После того как вы с Виолой расправились с тамошним трактирщиком, кормёжка стала просто ужасной. Все стражники, которые раньше туда заходили, перебрались в другие места.

— А ты откуда знаешь? — прищурил на него глаз маг.

Ули потупился.

— Есть у меня приятель среди стражи, он ездил со мной в долину и мы до сих пор переписываемся. Он и пожаловался. Сейчас самым популярным стал трактир "Герб Эгона" на главной улице. Ещё стража ходит в "Весёлого единорога", у них пиво отличное. Но про "Герб" я точно знаю, что там сдают номера, а вот про "Единорога"" такой информации нет.

— Понял, — отрезал Мельхиор, — буду решать по ходу дела. Могу сам у стражников на входе спросить, что они посоветуют.

А про себя отметил, что информацию про приятеля парнишка выдал только сейчас. Почему? По легкомыслию, или у него далеко идущие планы? Первое больше походило на правду, но маг привык ничего не брать на веру. Милое раздолбайство может быть маской. А что там под ней — загадка.

Пока они так говорили, дело не стояло на месте. Тео налил воды в котелок, Мельхиор разжёг под ним огонь. Хотя они старались не шуметь, но разбудили Вильку, которая вылезла, продирая заплывшие от вчерашних слёз глаза, и спросила: