Было ли тупо задавать такие вопросы? И хотеть узнать, видел ли он, как я дрочу перед камерой… было ли это неправильно, плохо?

Знаешь, на это можно не отвечать. В общем, в итоге танцы я бросил. Видео я тоже давно не записываю, но они до сих пор приносят мне деньги. Я часто стримлю, поэтому большую часть времени провожу в одиночестве.

То была очень сокращенная версия истории моей жизни, но заставить себя рассказать ему все — о том, что я настолько слился со своей виртуальной личностью, что от реальной почти ничего не осталось — я не мог.

Что же до моего детства… то я рос без матери и, можно сказать, без отца, потому что он почти не выходил из тюрьмы. Я жил то у одних родственников, то у других, но до меня никому не было дела. Потому я и увлекся играми, а потом танцем. Это странно, но ощущение дома мне дарил придуманный мир с волшебством и драконами, а не квартира дяди и тети.

Боже, у меня начался настоящий словесный понос. Пора закругляться.

В общем, вот. Наверное, мой отец сидит и сейчас. Но мне уже все равно. Я содержу себя сам и не стыжусь того, каким способом зарабатывал деньги.

Не возникало ли ощущения, будто я в чем-то оправдываюсь? Гаррет ни разу не заводил речи о том, что раньше я снимал себя в порно.

Окей… вот я и рассказал чуть-чуть о себе.

И просто, чтобы ты знал… общаться с тобой было по-настоящему здорово. Я уже очень давно не сходился с кем-то так быстро и так хорошо.

Кай.

Перечитывая письмо, я несколько раз порывался исправить его или вообще удалить, но в итоге отправил как есть.

С этой своей исповедью, плавающей в голове, я принял душ, потом бесцельно побродил по квартире и когда понял, что от засевшей в мыслях идеи уже не отделаться, пошел назад в спальню.

Я не снимал себя около года. Изначально я увлекся этим даже не ради денег, а из желания сделать нечто такое, что заводило меня, и почувствовать те небольшие вспышки экстаза, которые я испытывал… показывая свое тело другим, но исключительно на своих условиях.

Понравится ли мое видео Гаррету? Возбудится ли он? Я представил, как он лежит с ноутбуком в палатке и смотрит, как я обрабатываю себя перед камерой. Звякнут ли жетоны у него на груди, когда он просунет ладонь под резинку трусов? Закусит ли он свою чувственную губу, глядя, как я кончаю, скажет ли мое имя, когда вслед за мной испытает оргазм?

Я включил камеру, установил ее напротив кровати, и от одного только вида красного огонька мой член стал набухать. Одеться после душа я не успел, поэтому просто сбросил полотенце на пол. Потом лег на кровать и схватился за изголовье.

В прошлом у зрителей, которых я представлял, не было лиц. Сейчас же фантазия в моей голове приняла форму конкретного человека. Это был Гаррет.

Сначала его лицо было двухмерным и состояло из пикселей, но мое воображение не знало границ. Когда я, сплюнув в ладонь, начал ласкать себя жестче, картинка стала трехмерной. За моими закрытыми веками Гаррет был живым, настоящим. Я ощущал аромат его пота и чувствовал на себе его пылающий взгляд.

Пока он смотрел на меня, обнаженного на постели, его веки отяжелели, дыхание сбилось, а большие руки сжались в кулаки, словно он еле сдерживался, чтобы не прикоснуться ко мне. Потом он оперся коленом и ладонями о матрас и навис надо мной.

— Раздвинь ноги шире, — произнес он. — Дай мне увидеть все.

Я со стоном подчинился ему, скользя пятками по простыне. Мой кулак заработал быстрее, сильнее, хотя обычно я, играя на камеру, растягивал удовольствие и ласкал себя медленно, не торопясь.

Сегодня, когда его взгляд проникал мне под кожу и расплавлял все внутри, я не мог себя сдерживать. Я выдохнул, ощутив, как мои яйца поджались, и, не обращая внимание на ноющее запястье, выгнулся на кровати.

— Покажи мне, как ты кончаешь, Кай. Залей всего себя спермой, и я смажу ею свой член, а потом отымею тебя.

И все. Этой непристойной команды хватило, чтобы я кончил под его обжигающим взглядом и с хриплым вскриком сделал именно то, что он приказал, залив кульминацией весь свой живот.

Тяжело дыша, я обмяк. А когда заморгал, открывая глаза, то не увидел в комнате Гаррета. Вместо его горячих ладоней по моей коже гулял холодный сквозняк. Вместо его карих глаз мне в лицо смотрела равнодушная камера.

На меня накатила, вдавливая в матрас, тяжелая волна одиночества. Конечно, я смотрел порно и мастурбировал, но таким… сексуальным, возбужденным, желанным не чувствовал себя уже очень давно. И все потому, что представлял себе парня, находящегося на другом континенте.

Парня, которого из-за своих загонов я никогда не увижу вживую.