Арокс смеется, и многие из рядом сидящих мужчин замолкают в ожидании.

— Я был бы рад.

Не все из них слышали эту историю, но я знаю ее, поэтому перестаю прислушиваться к разговору.

Вечеринка громкая, и жители племени довольно шумные, насколько это возможно без алкоголя. Это одна из вещей, которой у них нет, что странно. Я где-то читала, что даже у примитивных цивилизаций на Земле была какая-то простая выпивка.

Но здесь ее нет. Может быть, на этой планете нет нужных видов дрожжей. Или дрожжей вообще.

Хотя меня это устраивает. Сейчас мне очень хорошо и без выпивки.

Ночь сегодня ясная. Я откидываюсь назад и смотрю на звезды. Возможно, сейчас я смотрю прямо на Солнце и Землю. Но в данный момент я не скучаю по ним.

Больше я скучаю по девочкам и надеюсь, что они в порядке.

Чем больше я обдумываю произошедшее, тем увереннее, что у них все хорошо. Джекзен наверняка услышал эту давку Бобонтов задолго до того, как они достигли пещеры. А Делия придумала что-нибудь гениальное и увела всех из опасного места до прихода динозавров.

Интересно, что они сейчас делают? На улице темно, так что они сидят у костра в пещере.

София и Джекзен сидят рядом, но не настолько близко, чтобы это было неприлично. Они оба знают, что другим девочкам тоже хочется, чтобы рядом с ними сидел крутой парень, поэтому стараются не тыкать свое счастье никому в лицо. Джекзен в основном молчит, а София спокойно болтает и смеется, и в ее глазах отражается свет костра.

Хайди, наверное, чинит что-нибудь и одновременно разговаривает с другими девочками, вставляя короткие колкие реплики, которые заставляют всех остальных просто кататься от смеха. Ну, за исключением Джекзена, который просто улыбается. Он плохо знает наш язык, и не может до конца понять наш «инопланетный» юмор.

Кэролайн в основном молчит, и остальным может показаться, что ей грустно. Но затем она внезапно неудержимо рассмеется над шуткой, убирая свои длинные грязные светлые волосы за уши.

В это время Делия изучает настенные росписи и делает записи на своем листе. Затем она вздохнет, сядет к остальным и сделает умный комментарий о том, что мы обсуждали час назад. Делия не самая обычная девушка, но то, что она говорит, всегда очень точно и стоит нашего внимания.

А Аврора… Я чувствую острый укол в сердце, когда думаю о ней. Должно быть, она ужасно себя чувствует. Я ушла в лес, задетая ее словами, и теперь Аврора, наверное, думает, что я мертва. Она, должно быть, полностью раздавлена, думая, что послала меня на смерть. Но она была абсолютно права, и я полностью с ней согласна.

Пока я была в гуще событий, то подавляла эту мысль, но теперь я точно знаю: девочки уверены, что я мертва. Я не вернулась с охоты, и, возможно, они нашли мое копье на земле.

Но на самом деле я здесь, на вечеринке с целой группой пещерных людей, в безопасности за стеной, воротами и вооруженной охраной, занимаюсь сексом целыми днями и ночами с лучшим парнем на планете.

— Прости, — шепчу я звездам и вытираю слезы со щек. — Я приду за тобой. Не вини себя, Аврора. Завтра начну искать.

Арокс закончил свою историю и крепко обнял меня. Может он и не понимает моих чувств, но всегда точно знает, что делать.

— Эмилия должна попробовать это, — говорит он и ставит передо мной тарелку с желеобразным веществом. — Правда, Пунирокс?

— Ну, да… наверное, — неуверенно говорит пещерный человек, сидящий с другой стороны от меня. — Врин дает силы на много часов. Помню, как один раз, когда я охотился на геркс…

Пока Пунирокс рассказывает свою историю, я пробую желе. Как я и подозревала — оно очень кислое. У этих парней нет сахара, а все крошечные фрукты в округе кислые.

— Замечательно, — говорю я и с энтузиазмом жую. Может это и выглядит как желе, но это определенно не оно. — Очень… вязкое.

— Да, это так, — искренне говорит Пунирокс. — Он сделан из ствола врин-буша. Самые жесткие волокна погружают в прозрачный вриновый сок на весь цикл Йарфа, пока сок не станет коричневым. Затем в него бросают камень. Если камень отскакивает, и сок не выливается, то врин готов. Если этого не происходит, то он остается застывать дальше.

— Вкус очень бодрит, — соглашаюсь я, все еще жуя. Этот врин похож на жевательную резинку из сухой веревки, и у меня начинает болеть челюсть. — Прекрасное блюдо. Вкусное.

— В самом деле. Некоторые считают, что оригинальный коричневый лучше, но зеленый говорит о более долгой выдержке, и большинство предпочитает его.

Aрокс одаривает меня озорной улыбкой. Конечно, это был розыгрыш. Он знает, что этот врин просто ужасен.

— Я отомщу тебе за это, — шепчу я ему на ухо, и он посмеивается.

У меня во рту образовался шарик липкой жвачки, который невозможно проглотить. Я осторожно кладу его в карман платья, надеясь, что смогу потом вытащить из него нож.