Но они зря надеялись. Хоть они и чуяли ее лисью сущность, они не знали, что Рене не может изменить облик, что означало, что их мечта о больших деньгах никогда не осуществится. Ура ее маленькой победе. Фу за то, что они собирались превратить Виктора в пару сапог. Может, даже в сумочку.

Почему-то ей казалось, что ему это совсем не понравится.

Увидев впереди клетки, Рене повысила статус случившегося с «проблема» до «полный капец», но настоящий ужас пришел к ней, когда она не услышала слово «вдохновитель». Похоже, эти охотники на перевертышей не были просто охотниками. Они работали на того самого человека, от которого она надеялась сбежать.

«Я не хочу возвращаться в тюрьму».

Подождите-ка секунду. Почему она сразу решила, что плохие парни победят? Конечно, сейчас Виктор голый, без сознания и заперт в клетке. Но это не значит, что он не может спасти их обоих.

Она верила в него. Он обещал всегда защищать ее. Если кто и мог вытащить их из этой передряги, так это Виктор.

И она верила в это до того момента, как они выстрелили в него.

***

Дуло винтовки — форма, которую Виктор хорошо знал, — ткнуло его в спину, и он резко проснулся. Не раздумывая, он вскочил на ноги, туман в голове притупил его чувства.

Где он… в клетке?!

Какого черта? Как он сюда попал?

Второй мыслью было: «Рене!»

Последнее, что он помнил, — это оргазм, а потом, пока он приходил в себя, кто-то напал на них.

«Меня надо приставить к стенке и расстрелять за такое глупое поведение».

Он позволил своему члену взять верх над здравым смыслом и попался. Но пофиг на него, где Рене?

Прежде чем Виктор успел оглядеться, какой-то придурок ткнул стволом винтовки в его голый живот.

— О, отлично. Аллигатор тоже просыпается.

— Я крокодил, ты, гребаное… — Виктор посмотрел на своего похитителя: сальные волосы, низкий рост и отчетливый запах скунса, — вонючее недоразумение.

— Ну смотрите-ка, ящерица может чувствовать запах.

— Даже стервятник учует твою мочу, жалкое подобие животного.

Винтовка ткнулась сильнее, и палец на спусковом крючке напрягся.

— Болтливая сволочь.

— Где Рене?

Губы ублюдка растянулись в ухмылке, в которой было слишком много злобы.

— Твоя подружка вон там. Наркотики на нее не подействовали, поэтому нам пришлось использовать другие методы, чтобы заставить ее молчать.

Обернувшись, Виктор увидел Рене, связанную по рукам и ногам в другой клетке в нескольких ярдах от него. Рот ее был заткнут кляпом, глаза широко распахнуты от страха.

— Отпусти. Ее. Немедленно. — Ярость захлестнула его при виде ее страха. Как он мог так облажаться? Он позволил удовольствию взять верх над здравым смыслом. Ослабил бдительность из-за интриги с лисичкой, и посмотри, куда она их завела? Его подстрелили и связали, как зеленого новобранца. Он должен это исправить. Сейчас.

— О, она никуда не денется, человек-ящерица. У меня есть кое-кто, кто обещал мне хорошие деньги за этот кусок плоти. Слишком хорошие деньги, чтобы меня волновало, чего ты хочешь. Черт возьми, они предложили мне еще больше денег, когда я напомнил, сколько могу получить за лисий мех.

— Кто? Кто тебе платит? — У Виктора кровь застыла в жилах. Только один человек мог заинтересоваться Рене. Вдохновитель.

— Тебе лучше бы беспокоиться о себе, крокодил. Босс не хочет иметь с тобой ничего общего. Но, кажется, глупо тратить впустую свою кожу. У меня есть приятель, который торгует кожами. Кожами рептилий. Богатые люди любят кошельки и сапоги из натуральной кожи.

Виктор замер, пытаясь проанализировать ситуацию и найти способ освободить их обоих.

— Этот план сработал бы гораздо лучше, но, увы, сейчас я в человеческой форме.

— Ты перекинешься, уж поверь.

— Вряд ли.

— О, ты перекинешься, потому что, если ты этого не сделаешь, то увидишь, как я сделаю больно твоей подружке. Она кричит? Может, я сейчас вытащу кляп и узнаю.

Ледяной страх сменился холодной яростью.

— Не смей ее трогать.

— Иначе что? Если ты не заметил, я держу тебя в гребаной клетке, аллигатор. Ты ничего не можешь с этим поделать.

Глядя на решетку и замок, удерживающий дверь закрытой, Виктор рассмеялся низким, невеселым смехом.

— Это лучшее, что у тебя есть? На твоем месте я бы уже бежал отсюда, потому что, как только я выйду, про милосердие можно забыть. Я хочу свежего мяса.

Самоуверенность исчезла, и скунс быстро вышел из клетки, но тут же спохватился, вспомнив о винтовке в руке. Он поднял ее, целясь Виктору в грудь.

— Даже если бы ты смог выбраться, ты не пуленепробиваемый.

— Но я быстро выздоравливаю, так что лучше бы тебе прицелиться хорошо.