— Например?

— У нас будет ужин.

— Мы уже поели.

— Нет, у нас будет ужин.

— Ты только что это сказал.

Он вздохнул.

— Я имею в виду, я закончу то, что было начато прошлой ночью. То, что мы начали, когда ели торт.

О. Ух. Теперь Рене поняла. И она хотела получить приз. Однако его капитуляция казалась слишком легкой.

— Мне показалось, ты сказал, что я слишком молода.

— Так и есть.

— А как насчет того, что твоя миссия — это защита?

— Ты хочешь это сделать или нет? — зарычал он.

— Вспыльчивый, вспыльчивый крокодил. Это тот самый старый злобный крокодил, о котором предупреждала Миранда?

— Я покажу тебе старого, — прорычал Виктор. Он приблизился к ней с выражением глаз, которым, видимо, пугал своих жертв до одури.

По ее спине пробежала дрожь, но Рене стояла на своем.

— Мне раздеться? — спросила она.

Его губы изогнулись в усмешке.

— Если хочешь. Лично я предпочитаю раздеваться перед трансформацией. Нет ничего хуже крокодила в трусах с цветочками.

Она хихикнула, но смех оборвался, когда Виктор стянул через голову футболку и обнажил грудь. Потом повесил футболку на ветку и скинул ботинки. Вытащил из-за пояса револьвер и осторожно положил его на землю.

— Нет кобуры? — спросила Рене.

— Кобура для кошек и медведей. Крокодилы не боятся.

— Тогда почему нож в ножнах? — спросила она, указывая на бархатную ленту вокруг его бицепса.

— Потому что я предпочитаю бриться на моих условиях, — ответил он с ухмылкой. — Ты задаешь все эти вопросы, чтобы отвлечь меня?

— Кто, я? — Она широко раскрыла глаза.

Виктор усмехнулся, и Рене словно онемела, когда, отложив нож в сторону, он положил руки на застежку джинсов. Мысль о том, что через мгновение она увидит его во всем его великолепии, чуть не лишила Рене чувств. Между ног стало влажно от возбуждения, и ее сердце сильно забилось.

Не отрывая взгляда от его медленного стриптиза, она даже не моргнула, когда Виктор расстегнул пуговицы, открывая темную ткань трусов, скрывающую выпуклость.

— Обязательно пялиться? — зарычал он.

— Я бы записала это на видео, если бы могла.

Он застонал.

— Я умру с тобой.

— Надеюсь, что нет. Ты дал мне обещание.

— Обещание, которое мне будет трудно сдержать, если ты будешь так на меня смотреть. Только у крокодилов есть столько терпения.

— Тогда перестань тянуть время.

Мгновение спустя он сбросил штаны, стянул трусы и вот уже стоял во всем своем великолепии, обнаженный и прямой.

Чувствуя слабость в коленях, Рене прислонилась к дереву.

— Ты очарователен, — вздохнула она.

— А мы не можем выбрать что-нибудь более мужественное, например, «ты красивый» или «ты такой страшный»?

— Но ты очарователен.

И каждый его мускул был предметом ее восхищения. Идеальное сочетание широких плеч, груди, узких мускулистых бедер. Даже его член, покачивающийся, толстый и, да, устрашающего вида, был прекрасен. Жар, пульсирующий в ее венах, усилился.

— Твоя очередь, — ответил Виктор хриплым голосом.

Рене выдержала его взгляд, и сердце ее дрогнуло, когда его прищуренные глаза вспыхнули страстью.

Медленно, так же дразняще, как и он, она разделась, и обжигающий взгляд его глаз плавил ее кожу, заставляя ее задыхаться. И это они даже не прикоснулись друг к другу.

Когда она оказалась перед ним обнаженная, Виктор только с трудом сглотнул… молча. Она ждала, что он что-нибудь скажет. Или лучше сделает что-нибудь. Например, прикоснется к ней. Поцелует ее. Займется с ней любовью. Что угодно.

Когда он наконец подал голос, она напрягла слух.

— Совершенство, — сказал он тихим шепотом.

Рене покраснела.

И все же он не двигался. Не давал ей того, что обещали его тело и глаза. Похоже, ей придется силой заставить его подчиниться.

Покачивая бедрами в соблазнительной манере, которой она научилась по телевизору, она приблизилась.

Он погрозил ей пальцем.

— Еще нет, моя непослушная лисичка. Сначала нужно принять животную форму.

— Я бы предпочла попробовать принять что-то другое.

Дрожь пробежала по его телу.

— Я пытаюсь тебе помочь.