— Мир вашему дому, добрые люди, — Карп шагнул вперёд, снимая шлем. — Можно ли переночевать у вас?

— Странники измучены дорогой и битвами, — белозубо улыбнулся Чибис, — и готовы заплатить, если нужно.

— Низко брать плату за кров, — тихо сказал отец, отрываясь от счётов. Он встал и со спокойным достоинством оглядел вошедших — здесь, в этих стенах, он был господином, и никакие дружинники не пугали его. Однако Белка в такие мгновения боялся его даже сильнее, чем во время вспышек гнева, которым отец часто бывал подвержен. — Милости просим. Но негоже всё-таки приводить домой незнакомцев. Времена сейчас неспокойные, — добавил он, не глядя на Белку. Тот почувствовал, как горит лицо, и поспешил к своему месту за столом.

— Низко и шарахаться от каждого чужака, хозяин, — с какой-то затаённой скорбью произнёс Чибис. Волк вздрогнул от этих слов, но промолчал. — А больше смешно. Мы подданные того же Императора, что и ты.

Отец недоверчиво хмыкнул. Все присутствующие ощущали, что собирается гроза: подобные темы с ним лучше было не затрагивать.

— А давно ли это так?...

— Ах, ну к чему сейчас такие разговоры? — с приятной улыбкой вмешалась мачеха. — Скоро всё остынет. Садитесь, господа дружинники, отужинайте с нами. Еда бедная, но — что послали Отец и Матерь.

— У крыльца наши кони, — хмуро бросил Волк. — Мы просим...

— Да-да. Выдра, отведи лошадей в хлев и насыпь им овса, — распорядился отец (конюшни у них в Местечке, само собой, не было ни у кого). После слов мачехи он как будто смягчился. — И правда, садитесь. Уже поздно, а вы явно голодны.

Скоро дружинники отложили оружие, все расселись, и некоторое время ужин тянулся в тишине — жильцы только временами украдкой поглядывали на нежданных гостей, и младшие дети еле удерживались от шушуканья. Дружинники ели много и жадно, особенно Карп, который к тому же не забывал благодарить за каждый кусок широкой улыбкой. Судя по имени, он из Озёрного края или даже с берегов Кьёлле, а люди оттуда славились любовью к хорошей еде.

Вскоре, однако, отец не выдержал и задал пару незначительных вопросов; отвечали ему Карп или Чибис, Волк продолжал угрюмо молчать. Чтобы заполнить неловкую паузу, Чибис предложил песню, достал диковинную лиру (Белка никогда не видел такой: струны натянуты на черепаший панцирь) и под её переливы исполнил несколько коротких сказаний, перемежая их весёлыми песенками, да так мастерски, что на самых печальных местах глаза Ласки наполнялись слезами, а Пчёлка, младшая дочь дяди Крота, забывала есть от восхищения. Белка и сам заслушался и с завистью думал, уж не был ли Чибис менестрелем при каком-нибудь князе до того, как взялся за лук.

— Недурно, — хрипло одобрил Волк после того, как Чибис умолк, — но не мужское это дело — выводить трели. Особенно теперь.

— Отчего же? Не только на войне мужчина должен быть храбрым и умелым, — возразил Чибис, посылая Пчёлке проникновенный взгляд.

— Всё-таки для песен и правда мрачновато, — промолвил отец и вдруг резко спросил: — Куда вы сейчас направляетесь?

— В Яргли, — без удивления ответил Чибис. — Вливаться в новый отряд. Там назначен сбор.

— В Яргли... Довольно далеко к востоку. Дня четыре конного пути. Почему вас только трое?

— Это все, кто выжил, — Волк криво улыбнулся, прожигая глазами столешницу. Обветренные пальцы сжались в кулак от сдерживаемого бешенства. — Три дня назад кончилась осада Балури. Мы взяли её.

— Балури? Самая укреплённая крепость Серого Князя? — оживился отец. Он всегда алчно ловил все военные новости — даром что жил в глухом углу на самом севере.

— И к тому же его последний оплот на материке. Карп поднял над ней знамя Лирд'Алля, но в округе весь снег покраснел от крови, — Волк качнул головой, и выражение его лица сделалось по-настоящему страшным, Белку даже мурашки пробрали. Интересно, какой Волк в бою? Вот уж чьим врагам не позавидуешь. — А Князь сбежал, только его и видели. Один Армаллион у него остался...

— Но ведь Остров Богини не признал его власти, — внезапно сказала мачеха. Отец с досадой повернулся к ней.

— Женщина, сколько раз я просил тебя не вмешиваться...

— Прости, муж, — она смиренно склонила голову. Белке даже плюнуть захотелось — такая она притворщица!.. — И всё-таки всем известно, что Орден Спящей Богини вне войн и князей, и даже вне власти Императора.

— Ну, это ненадолго, — заметил Карп.

— Откуда хозяйка столько знает о дальних землях? — полюбопытствовал Чибис. Мачеха изобразила смущение.

— Моя сестра — жрица Ордена.

Несколько мгновений длилось почтительное молчание; отношение к Ордену было более чем особенным. Его служительницы с детства посвящали себя служению Богине и сами считались чуть ли не полубожественными существами, мудрыми и могущественными колдуньями. Белка привык к тому, что мачеха к месту и не к месту вспоминает свою уважаемую сестру. Кое-кто за столом закатил глаза, в очередной раз услышав об этом.

— Так или иначе, — возобновил беседу отец, — это значит, что война идёт к концу, не так ли?