— Анжелик…А можно уточнить, что ты делаешь? — мягко спросил Еди.

— Веревку вяжу, что не видно? Так во всех сказках принцессы убегали…

— Хм. И ты ничего не заметила?

— Чего? — я спросила раздраженно. Нет бы помочь — вязать узлы дело-то хитрое. А они отвлекают!

— Ну, например, что мы уже на нужной высоте, — хмыкнул Тигра.

Я нахмурилась и снова выглянула в окно. Весь мой зверинец и правда ютился на куске тряпки, повисшей на моем уровне.

— Э… Это что? Ковер-самолет?

— Летающее покрывало у одного мага спиз…Стащили, — хмуро уточнил не выспавшийся Феникс. — Надо вернуть как можно быстрее — так что давай.

Я дала, конечно, пусть высоту и не очень любила. И мы бодренько спустились за пределы внушительной черной ограды — я бы еще колючую проволоку туда накрутила и пустила ток, тогда совсем бы стильненько было — и быстро рассредоточились по разным улицам.

Ну как быстро — меня все еще шатало, потому Тигра, закатив глаза, согласился донести до наемной кареты.

В общем, почти без потерь — не считая того, что наша ректорская семья этой ночью уменьшилась на три любовница — мы оказались в Академии. А оттуда доползли под мороком до вольера, где до вечера я спала, приходила в себя и старалась не слушать гогот мерзких шерстяных уродцев, в красках смакующих истории «как Анжелика нажралась и продинамила палача, попутно уничтожив одного из самых жестоких убийц королевства».

Следующие несколько дней выдались нервными.

Для остальных.

Ректор рвал и метал — из-за баб, это точно. Они ему под разными предлогами отказали — а новых искать при его-то раскладе было накладно. Но если что — я держала руку на пульсе.

Инквизитор рвал и метал из — за одной бабы. Та его не дождалась — о чем услышал весь близлежащий квартал. Он даже про меня позабыл и про свои сомнения, поскольку был слишком занят. Надо было искать не только одну неуловимую блондинку, но и себе новую стражу. Да и чинить спальню пришлось.

Хотела я ему предложить свою версию — что от недосыпа по случаю поиска преступника ему эта история привиделась, но решила не привлекать к себе внимание. Меня вполне устраивало, что он редко появлялся в Академии — уж больно не устраивало странное смятение, что я чувствовала каждый раз в его сторону.

Арман рвал и метал, как ни странно, тоже из-за баб ака «участницы».

Те срывали отбор. Они вдруг совсем вышли из повиновения, перетерли, договорились и устроили пикет перед его покоями. Но, поскольку пикеты они толком устраивать не могли, смотрелись их самодельные плакаты с надписями «Отборы — это унижение свободных женщин» и «Долой купленных организаторов» — с учетом того, что сваливать домой эти дамы не спешили и даже не голодали — достаточно смешно и странно.

Филипп рвал и метал, поддавшись общему настроению.

А я просто наслаждалась ситуацией — потому что понимала, что единственная первопричина рвания и метания была я.

И в этом был особый кайф.

Несколько дней я умело увиливала от работы и решения проблем, но всему был предел — и мужиков становилось жалко. Потому потихоньку начала разбираться с их нервами.

С Филиппом было проще всего: я ему подлила в чай столь мощное успокоительное, что того можно было бы отправить на горбатую гору — ничего у него не екнуло бы даже.

Арману помочь тоже оказалось не сложно. Я пришла к многострадальным покоям, на дверях которых уже были неприличные надписи, оттеснила злющего фон Бурана и заявила, что ок, они победили. И раз так не довольны, то могут брать флаг и отбор в свои руки — то есть делать то, что хотят. Устраивать любые конкурсы, проверки, да и вообще пусть сами решают, кто тут самый умный и красивый, чтобы выйти замуж за ректора.

Глупые девицы переглянулись и победно заулыбались.

— Лик, ты уверена? — опасливо прошептал мне ведущий. Я же подхватила его под локоток и повела прочь.

— Ну вот скажи, если дать бабскому коллективу один ценный приз и сказать, что он достанется лучшей — что будет?

Позади раздался звук удара и первые истеричные вопли.

Гаденько подхихикивая, мы удалились на безопасное расстояние — Арман решил прогуляться и понюхать цветочки, пока суть да дело.

Ну а у меня было следующая жертва обстоятельств, которому, если что, полагалось радоваться, что скоро у него в кровати буду одна только я, а не возмущаться.

Прошла в его кабинет и уверенно села напротив.

— Чего тебе? — буркнул бука.

Уу-у, он когда надутый такой, то очень хорошенький. Надо запомнить, что воздержание ему крайне вредно.

— Посоветоваться, — я грустно вздохнула. — Я получил письмо… Понимаешь, у меня с другом случилась неприятность. А я не знаю как и поступить… В общем, его жена застукала его с любовницей, и, поскольку оказалась женщиной вспыльчивой, почти полностью оторвала то, чем он любовницу… любил.

Ох, будь здесь фотоаппарат, я бы запечатлела эти глаза.