Летающие тарелки и те поменьше будут.

— Ч-что оторвала? — отмер немного ректор.

— Любилку…

— К-к-как оторвала?!

— Почти полностью, — любезно повторила я. — Но суть не в этом…

— Да как не в этом!

— Да так. Надо было ему раньше думать, на что способна обманутая женщина, — я лишь махнула рукой. — Вот только теперь он просит меня употребить свое влияние и договориться о лечении у столичных магов. В нашей-то провинции и целители провинциальные — только ржать и могут. А я…А я против измен и любовниц, — так сурово посмотрела на Алика, что тот сглотнул и поправил ставший вдруг тесным воротник. — И у меня теперь сложная дилемма — поступить по-дружески или следовать своим принципам.

— Да какие принципы, когда такое… такое!

— Может ты и прав. Мужская солидарность тоже чего-то да должна стоить… — протянула, отмечая, что ректор о чем-то задумался, но уже не так и мрачно. Понял, видимо, что по сравнению с моим другом дела у него очень даже ничего. — И вообще, не понимаю, зачем нужна вся эта куча девок? Содержать дорого, болезней, опять же, скандалов и упреков в разы больше. Еще начнут травить друг друга от безделья или ревности. А одну жену любить это и не опасно и выгодно, что с моральной, что с материальной стороны…

Ректор задумчиво потер подбородок:

— Хм, я как-то не смотрел с этой точки зрения…

Ну-ну.

Я на всякий случай перестала продавливать свою концепцию и скромно потупилась, исподлобья наблюдая как блондинчик светлеет ликом. А потом он вздохнул и даже расслабился:

— Знаешь, мне нравится твой разумный подход к жизни. И вообще…многое нравится. — он запнулся, будто испугался своих же слов. И дополнил с широкой улыбкой, чтобы я не напридумывала себе чего лишнего. — Вот если бы ты был женщиной…

— Не волнуйся, — я тоже широко улыбнулась.

— Что?

— Ничего.

Филипп принес чай и спас тем самым Алика от неловкости после признаний.

Настроение было петь и танцевать в Болливуде.

Но пришлось сидеть, пить чай и думать, что мне делать еще и с Камиллом. Хотя, по — хорошему, не следовало ничего с ним делать. Ведь если вспомнить свои ощущения в те мгновения, когда я считала себя обесчещенной, то становилось понятно — горюшка я по этому поводу не испытывала.

В кабинет постучался Филипп.

— К вам тут…невесты.

— На тартарары мне невесты? — недовольно скривился ректор. Я с ним была согласна.

— Ну… они даже больше к Анжу.

Глянула на часы. Быстро они разобрались.

В кабинет осторожненько пробрались две весьма помятые блондинки, и с щенячим восторгом глянув на нахмурившегося ректора, повернулись ко мне.

— Ну? — ускорила я процесс.

— Мы согласны.

— На что? — ядовито уточнила я.

— На всё, — побежденно уточнили девицы сквозь зубы.

— Все согласны? — не унималась я.

— Кроме одной. Но она уже выбыла…

Вздохнула.

— Коридор теперь убирать от выбывшей, да?

— Вроде нет… — смущенно буркнула правая блондинка. — На своих ушла.

Я кивнула и заявила, что вечером будет общий сбор. И невесты отправились прочь.

— Я что-то не знаю? — недоуменно вздернул бровь ректор.

Я лишь отмахнулась и снова взяла чашку.

И снова нас прервал какой-то шум из приемной и стук в дверь.

Заглянувший Филипп выглядел слегка удивленно.

— Там это…мама.

— Мама? — нахмурился Алик. — Она же недавно была…

— Да не ваша мама, — покачал головой первый секретарь и повернулся ко мне.

А я совсем удивилась.

Мама?

Откуда?

Неужели я что-то не знаю про свою ближайшую родственницу и она полезла за дитятком в канализационный люк?

Тут из кабинета донесся тоненький голосок:

— Анж, дорогуша, где ты? Я писала тебе и ни слова не получила в ответ — вот и приехала проверить, как там мой мальчик…

— Мать вашу! — вырвалось у меня.

— Ну да, я ж сказал тебе, — кивнул Филипп.

И я поняла, от кого было то письмо.

И поняла, что пришел полный пипец — потому как ректор мне, конечно, почти признался в любви и свадьбе, но еще не совсем. Не хватило каких-то жалких нескольких деньков! А я ведь всего в шаге от цели!

И цель уже недоуменно поднимает брови на мою реакцию.

А к двери кабинета подходит кто-то в рюшах…