Можно привести и более общий пример. В. Ф. Яковлев, анализируя положения третьего раздела АПК РФ, справедливо указывает: «…Бремя доказывания в административных спорах лежит на соответствующих публично-правовых образованиях, и они обязаны доказать как законность оспариваемого акта, так и наличие фактических обстоятельств для принятия этого административного акта. Что касается лица, обращающегося за защитой, то очевидно, что он должен доказать, что данный акт (применительно к арбитражному судопроизводству) нарушает его законные права и интересы» [53] .

Однако вновь принятый КАС РФ закрепил модель доказывания, отличающуюся от описанной выше. В силу ч. 2 ст. 62 Кодекса административный истец, прокурор, органы, организации и граждане, обратившиеся в суд в защиту прав, свобод и законных интересов других лиц или неопределенного круга лиц, не обязаны доказывать незаконность оспариваемых ими нормативных правовых актов, решений, действий (бездействия), но обязаны:

1) указывать, каким нормативным правовым актам, по их мнению, противоречат данные акты, решения, действия (бездействие);

2) подтверждать сведения о том, что оспариваемым нормативным правовым актом, решением, действием (бездействием) нарушены или могут быть нарушены права, свободы и законные интересы административного истца или неопределенного круга лиц либо возникла реальная угроза их нарушения;

3) подтверждать иные факты, на которые административный истец, прокурор, органы, организации и граждане ссылаются как на основания своих требований.

Возможно кто-то и поспорит с таким выводом, но, на наш взгляд, обязанности, возложенные приведенной статьей, по сути, и образуют весь предмет доказывания по административным делам. Сложно понять, как еще можно доказать незаконность нормативного или ненормативного акта, бездействия, кроме как указав на противоречие конкретной норме закона, подтвердив нарушение прав и законных интересов конкретных лиц, а также всю фактическую сторону дела. К чему при такой модели будет сведена доказательственная деятельность властного субъекта? Вполне возможно, за ним останется лишь логическая деятельность по истолкованию норм закона и соответствующее бремя утверждения о законности своих актов, решений и действий.

С нашей точки зрения, в указанных новеллах отчетливо виден шаг от ранее действовавшей модели возложения бремени доказывания на властный орган к общей модели доказывания, свойственной гражданскому и арбитражному процессу: «Каждое лицо, участвующее в деле, должно доказать обстоятельства, на которые оно ссылается как на основание своих требований и возражений», к слову, также закрепленный в ч. 1 ст. 62 КАС РФ. Едва ли они обеспечат надлежащую защиту прав административных истцов и иных категорий заявителей.

К сожалению, практика применения новых положений о доказывании в административном судопроизводстве также свидетельствует об отсутствии единообразного понимания норм о распределении бремени доказывания судьями.

Авторы, которые к числу субъектов доказывания относят суд, также выделяют бремя оценки доказательств [54] . Как указано выше, с нашей точки зрения, суд, при его неоспоримом воздействии на доказательственную деятельность, все же не является субъектом доказывания. Как справедливо указывает Д. В. Зотов, «субъекты доказывания должны представить, а суд отобрать… доказательства» [55] .

Соответственно, и оценку доказательств не следует рассматривать как задачу доказывания. Доказывание осуществляется с учетом того, что впоследствии заявленные утверждения и представленные доказательства будут подвергнуты оценке, однако сама она к доказыванию не относится.

Таким образом, можно заключить, что при рассмотрении дел в порядке административного судопроизводства субъекты доказывания с целью установления объективной истины решают две важнейшие доказательственные задачи: а) задачу утверждения о фактах, имеющих значение для дела; б) задачу представления доказательств, подтверждающих заявленные утверждения, суду.

При этом решение задачи утверждения предполагает осуществление субъектами доказывания определенной аргументации, а решение задачи представления доказательств – их предварительное собирание и обоснование их относимости и допустимости.

Термин «средства доказывания» может пониматься по меньшей мере в двух значениях.

Во-первых, как синоним понятия «доказательства», что является привычным для научной литературы [56] и процессуального законодательства.

Например, в силу ст. 60 Гражданского процессуального кодекса РФ обстоятельства дела, которые в соответствии с законом должны быть подтверждены определенными средствами доказывания, не могут подтверждаться никакими другими доказательствами.

По указанию п. 7 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 19.12.2003 № 23 «О судебном решении» [57] судам следует иметь в виду, что заключение эксперта, равно как и другие доказательства по делу, не являются исключительными средствами доказывания и должны оцениваться в совокупности со всеми имеющимися в деле доказательствами. Подобные формулировки не только подтверждают отождествление понятий «доказательство» и «средство доказывания», но и придают последнему признак легитимации.