Ну а теперь, как в моей присказке из того времени, "…главное в нашем деле — вовремя смыться!" Теперь можно и уходить. Правда, перед уходом решил немного похулиганить. Взяв со стола огромный тесак, не намного меньше моего бебута, провожу им по ране мертвого бандита, и такой, весь в крови, кладу возле отдыхающей бабульки, попутно немного накапав ей на одежду и руки. Свой кинжал тоже вытираю о какой то рушничек, валявшийся тут же. Бабка даже не пошевелилась, только тональность храпа немного сменила. Спит, как спала, видно устала, старая. Вот удивится то, проснувшись.

Все, пора уходить. Еще раз окинув комнату взглядом, выхожу в сени, выглядываю во двор. Никого, тихо, такая же слякоть на улице и пронизывающий ветер. Ухожу так же, как и пришел, через забор, воротами решил не пользоваться.

Домой добрался без приключений, никем не замеченным. Время почти четыре часа. Обтер от грязи сапоги, осмотрел свою одежду на предмет следов крови, еще чего ненужного Вроде нигде не заляпался. Все равно решил не рисковать, надо избавляться от всего этого, береженного бог бережет. Бебут, а его я только и использовал в своем рейде, завернул в бекешу. Она вымокла, поэтому могла вызвать некоторые вопросы, "а куда это ночью в дождь ходил корнет?" В принципе, маловероятно, что эти вопросы возникнут, но лучше перебдеть. Получился такой небольшой тюк. Пока запихал его под кровать. Обтерся влажным полотенцем, умываться не стал, не хотел шуметь. В квартире я хоть и один, но соседи могли услышать. Стены, конечно, не чета тем, что в моей пятиэтажке в той жизни, но ночью все звуки… Короче, обойдусь пока обтиранием.

Часика полтора подремал, сбил напряжение. Все-таки первое подобное дело в этой жизни. Но вроде прошло все нормально, хотя время покажет.

Встал около семи, условно отдохнувший. Надо соответствовать образу спортсмена, соблюдать традиции, да и от тюка избавиться заодно. Одеваю те же бриджи, в которых ходил "на дело", те же сапоги, старый китель, который обычно использовал на тренировках. Сверху — накидка. На улице морось, но основная причина — под ней можно спрятать тюк с "отходами производства" — бекешу и бебут. Для весу я туда же завернул кирпич, прихваченный на стройке. Все, теперь привычная для меня, а главное для окружающих, пробежка.

Минут десять спустя я уже стоял на Садовой, точнее в той ее части, называемой Павловской плотиной и бросал свернутую бекешу в Иорданский пруд. Весна в этом году ранняя, да и последний из каскадных прудов Царского Села, особенно в месте водопада, редко когда покрывается льдом, так что сверток, утяжеленный кирпичом, сразу ушел под воду. Кинжал я зашвырнул чуть дальше от моста.

Заканчивая пробежку, с чувством выполненного долга вернулся домой, где еще минут пятнадцать продолжил разминку во дворе.

Дома еще раз осмотрел сапоги и бриджи, в которых ходил на "встречу". После утренней разминки грязные потеки и сырость на них уже смотрелась естественно. Теперь водные процедуры.

Подошла Елизавета, стала готовить завтрак. Закончив с утренним туалетом, минут через десять я уже садился за стол. Холодная говядина, нежный омлет, и в завершение — тарелка с румяными оладьями, окруженная розетками с вареньем, медом и сметаной. К этому времени подоспел кофе, и на столе появился кувшинчик со сливками, сахарница с колотыми кусочками сахара, а сама Елизавета уже стояла наготове с исходящим божественным ароматом кофейником в руках. Прибавьте к этому свежий номер "Санкт-Петербургских ведомостей", который я просматривал при этом, и перед вами почти обычный завтрак русского аристократа. Почти, так как обычный бывает не около девяти утра, а часа на три позже и меню несколько изысканнее. Но у каждого свои вкусы, как по мне, то в самый раз.

После того, как я успел насладиться всем этим замечательным в своей простоте великолепием, дочитав все новости в газете, смахнув крошки с брюк и промокнув губы салфеткой, встал со стола.

Мне надо отметиться в полку, встретиться с друзьями, ознакомиться у полкового адъютанта с приказом о моем отпуске. Если получиться, то хотел решить вопрос с денщиком. Федор, как я слышал, уже выписан из госпиталя, но из за последствий ранения, к повседневной службе еще не допущен. Хочу попросить командование об откомандировании его в мое распоряжение в качестве денщика. Трудно ему будет после ранения ухаживать за лошадьми, выполнять другие обязанности по службе, да и я чувствую свою ответственность за него. В своде "Прохождение службы по военному ведомству" не было четкого толкования, положен ли офицеру в обыкновенном отпуске денщик, или эта привилегия распространяется только при исполнении им непосредственных обязанностей. А что не запрещено, то, как известно, разрешено. Но все это, как говорится, на усмотрение вышестоящих начальников.

И вот я в родном полку. Меня не было здесь с самых похорон, почти неделю. За это время здесь произошли некоторые изменения. Ротмистр Абалешев Александр Александрович, формально остававшийся командиром эскадрона, по факту стал исполнять обязанности помощника командира полка по хозяйственной части. Временно "исполняющим должность командующего вторым эскадроном" стал штабс-ротмистр Фрейтаг фон Лоринговен Леон Оскарович. Он и готовился по штату занять эту должность. Слухи об этих перестановках ходили давно, поэтому не стали неожиданностью.

По распорядку, в собрании было еще время завтрака, поэтому большинство офицеров находилось здесь. Вот сюда я и прошел в первую очередь.

Старшие офицеры завтракали на квартирах, в это время здесь собиралась в основном молодежь и холостяки, поэтому общались без официоза.

Встретили меня тепло, опять выражали соболезнования, интересовались дальнейшими планами. Было видно, что все это искренне, без дежурных фраз, друзья глубоко переживают случившее со мной несчастье.

В целом в полку обстановка была привычной, все как всегда. Нижние чины на занятиях и хоз. работах, офицеры тоже заняты выполнением служебных обязанностей. Хотя само понятие этих обязанностей у каждого свое. Некоторые молодые офицеры направились заниматься в манеже выездкой, более опытные — ассистировать командирам эскадронов в проведении занятий с нижними чинами. Часть офицеров, кстати, не очень и малая, осталась решать свои, несомненно очень важные задачи в собрании за бильярдным столом или знакомясь с последними новостями, изложенными в "Русском инвалиде" и других газетах.