Вот как такому доверять девицу дворянских кровей?

Ему таракана на ответственное хранение в коробочке - и то не доверишь, или потеряет, или раздавит. А уж чего там бедное насекомое насмотрится...

Что дало по мозгам Лорану - неизвестно. То ли мухоморы, то ли акация, то ли в последний миг добавленный от доброты душевной пейот, то ли сочетание хорошее получилось, и растения усилили друг друга - неясно. Но вечером по замку разнеслись вопли дикого буйвола, которого попытался изнасиловать крокодил.

Рисойкий орал.

Вдохновенно верещал!

Сорвал с себя одежду, попытался залезть на люстру ( все же пейот?) потом нагадил на обеденном столе (поменять, а старый поставить в покоях Лорены), пытался то ли соблазнить стражников, то ли соблазниться сам...

Потом вообразил, что он стеклянный, потом решил, что не стеклянный, а бриллиантовый, и вообще - звездюк, а значит, должен жить на небе и полез на крышу...

На этой стадии его, к сожалению, и остановили.

Мария-Элена в развлечении участия не принимала. Во-первых, опасно, во-вторых, здоровье не позволяет. То есть - спать надо ложиться вовремя, такое ограничение. А потому девушка ахнула, услышав первый же вопль, упала в обморок аккурат на руки капитану Сетону, а потом делегировала ему свои полномочия. И присовокупила, что сильно о дядюшке горевать не станет.

Дорак Сетон, конечно, грустил о Рисойском, который его когда-то выручил, но своя шкура ближе к телу. А Лоран...

Все равно это уже прост о придаток к кальяну.

Так что стража, стража и снова стража.

Буйствовал Рисойский два дня, и еще столько же лежал в 'ломке'. Мария-Элена вздохнула - и написала Тальферу.

Барист примчался тотчас же.

– Малена...

– Барист.

Глаза в глаза - и люди понимают, они все равно друзья. Пусть один из них - прожженный всеми юридическими огнями королевский стряпчий, а вторая юная герцогесса, но они все равно друзья. И в тяжелую минуту протянут друг другу руки.

Может, они не станут ходить в гости друг к другу и встречаться п воскресеньям в церкви. Может, Мария-Элена не станет дружить с Жанеттой Тальфер. Но в трудную минуту она всегда подставит плечо. И никак иначе.

И будет ждать того же от Бариста. И получит помощь и поддержку.

– Твой дядюшка доигрался?

– Да.

– Что требуется от меня?

Мария-Элена потупилась.

– Ну... ты же знаком с архоном Аллодии?

– Да, Реонар Аллийский мой друг...

– Устрой мне аудиенцию?

Барист задумался.

– Малена, это не так просто.

– А если я пожертвую на храм?

– Много?

– А сколько надо, чтобы меня выслушали и помогли?

Барист прикинул и назвал сумму.

Мария-Элена решила, что Лоран ей просто так обходится дороже. И согласилась.

– Хочешь избавиться от дядюшки?

– Ага. Радикально.

И сложно было упрекать девушку за эти 'крамольные' мысли. Как аукнется, так и откликнется.

***

Барист Тальфер слов на ветер не бросал, а потому на следующий день Мария-Элена входила в особняк архона.

 - М-да. Обет нестяжательства тут явно не давали, - прокомментировала Матильда.

И было чего ехидничать.

Роскошная отделка стен, шикарные портьеры, ковры, резьба по дереву... в королевском дворце и то было меньше роскоши.

А чего стоили фрески на потолке?

А еще...

Кошки.

Они были повсюду.

Они мурчали, они провожали гостью надменными взглядами, они с королевской важностью фланировали по коридорам...

– Смотри! Почти Беська!
– обрадовалась Малена.

И попробовала подойти к одной из кошек.

Серенькой, зеленоглазой, с острой умной мордочкой... как знакомятся с кошками?

Надо подойти. Потом протянуть руку, чтобы ее высочество обнюхала ваши пальцы, а уж потом, если она решит, что вам можно доверять - попробовать ее погладить. Так Малена и поступила.

Опустилась на одно колено, протянула руку, и кошка милостиво приняла ее. Подумала пару минут, а потом врубилась головой в ладонь. Малена рассмеялась и принялась чесать котейку под подбородочком.

Идиллия.

– Я вижу, вы понравились Марии?

Мария-Элена даже не сразу сообразила, о чем речь. А потом поняла, и улыбнулась.

– Так мы еще и тезки? Поверьте, симпатия взаимна.

Сегодня она была в 'промежуточном' облике. Сильно страховидлу из себя делать не стоило, но волосы она зачесала нарочито гладко, и платье выбрала попроще, а сверху накинула серую шаль. Если что - снимет, а пока - серенькие мы, скромненькие, незаметные...

Ага, волки.

Или вот такие милые киски.