— Когда же ты это сделал? — спросил чуть растерянный Сан Саныч.

— Удалил знак? Сразу после рождения Любы.

— Хм. Хм. Двое детей у тебя, Лёва. Не мало ли для порядочного семьянина?

— Настя ждёт ребёнка.

— Ах, вот почему она так ангельски похорошела!

— Она всегда была такой, — заметил Волконский.

— Да, всегда, — подтвердил Сан Саныч, едва заметно улыбнувшись.

— Но женщины, ожидающие ребёнка, всегда хорошеют. В этом ты прав.

— Но куда уж больше!

Снова вошла Настасья Никитична. Сан Саныч мигом покраснел и не заметил, что Волконский пристально на него смотрит.

— Простите, что прерываю вашу беседу, но ужин готов, и можно садиться. Лёва, пожалуйста, распорядись насчёт вина. Я никак не могу разобраться в ваших винах.

— Я пью любое, — вставил Сан Саныч.

— Не думай, что я забыл твою особенность хлестать всё, что кружит голову, однако к твоему приезду я приготовил "Монтре Артнуччи".

— Оно же, сантим тебе по загривку, целое состояние стоит! — воскликнул Сан Саныч.

— Плох тот хозяин, что не может удивить гостей.

— Его речи лучше записывать, — обратилась к генералу Настасья Никитична. — В последнее время из его уст вылетают сплошные мудрости!

— Да я уж заметил, — пригрозил другу Сан Саныч.

— Раз так, — хмыкнул Лев Сергеевич. — Во избежание появления на свет очередной мудрости прошу дорогого гостя пройти в столовую.

Вскоре семейство Волконских и Сан Саныч сидели за большим, блестяще, но без жеманства сервированным столом. Саша и Люба были просто очаровательны в завёрнутых за ворот платочках. Они ещё стеснялись гостя, но уже не боялись отвечать улыбкой на улыбку.

— Угощения как всегда прелесть, — проговорил Сан Саныч.

— Ты бываешь у нас не так часто, как хотелось бы, поэтому тебе вряд ли стоит говорить такие комплементы, — шутливо заметил Лев Сергеевич.

— Стоит, братец, ох, стоит! Кстати, изволь поинтересоваться: чей это прибор пустует?

— Это мой, — раздался голос за спиной.

Сан Саныч обернулся и увидел молодого человека, направлявшегося к столу.

— Простите за опоздание, зачитался.

Волконский объявил генералу:

— Знакомься: учитель Саши Андрей Егоров.

Услышав эти слова, молодой человек подтянул очки.

— Если не ошибаюсь, то имею честь видеть Зотова Александра Александровича, славного генерала великой армии Ранийской Империи? — усаживаясь, скороговоркой произнёс Андрей.

— Не ошибаетесь, друг мой, — Сан Саныч сделал польщённый вид.

А Егоров уже повернулся к Настасье Никитичне.

— Тёмная магия так интересна, что оторваться не возможно. Правда, после неё плохо сплю: кошмары мучают.

— Ещё бы! Я же вас однажды пыталась образумить, утверждая, что чтение книг о тёмной магии — уже занятие ею.

— Вовсе нет. Причина в моей расстроенной психике.

— Сомневаюсь, что лишь в ней причина.

— А моё мнение таково, — вставил Сан Саныч. — Эти книги давно нуждаются в хорошем, согревающем костре.

Лев Сергеевич засмеялся, маленький Саша улыбнулся, Андрей же с ужасом обратил взор на гостя.

— Жечь… книгу?!

— Вот так — "пых"! — и Сан Саныч своими ручищами показал громадный костёр.

— А вы не смейтесь, — пригрозил учитель детям. — Тут жаждут совершить ужасное смертоубийство — кого? — книги!

— "Чего", — поправила Настасья Никитична.

— Нет-нет, именно "кого". Это для вас книга — картонная обложка, набитая страницами. Для меня она — живое существо, она друг.

— Ну что ж, — вздохнула Настасья Никитична, — друзьям ничего плохого делать нельзя, поэтому никто не будет жечь ваши книги.

— И славно, а то я уж думал совершить побег из этого дома.

— О! — воскликнул, жуя, Сан Саныч. — Бежать из этого дома ни в коем случае не следует, — здесь так прекрасно кормят.

Лев Сергеевич поднял взгляд на Андрея, ожидая от него философских изречений.

— Не отрицаю, — согласился Андрей, — однако для меня пища души важнее всех блюд мира.

Генерал улыбнулся лоснящимися жиром губами.

— Мне остаётся только посочувствовать!

Андрей обиделся, уткнулся в тарелку и более не произнёс ни слова.

Трапеза закончилась осушением бокалов и поглощением всего съестного, что имелось на столе. Сан Саныч не уставал хвалить и поваров, и хозяйку, и хозяина, держащего в таком безупречном порядке усадьбу.