Макар до дома шёл и улыбался. И солнышко ярче засветило, и ветерок игриво обдувал лицо.

Когда к куче наваленного снега подошли, того что после чистки поляны остался, Макар развернулся и толкнул Беловук в него, да сверху ещё и припорошил малёха. Засмеялся Макар. Так всегда Русай с ним играл.

Только быстро улыбка с уст его пропала.

Беловук, свернулся в калач, руками голову прикрыл. Лежит и не шелохнётся.

Макар растерялся даже. Поиграть хотел, как со всеми детьми на деревне у них играют, а тут выходит, испугал мальчишку.

Макар поднял Волчонка, от снега отряхнул.

— Это игра, Беловук. Я тебя в снег толкаю, после, если ловкости и сил хвалит, ты меня завалить должен, да снежком припорошить. Ничего здесь страшного и больного нет. Это всего лишь игра.

Макар подтолкнул мальчишку вперёд. Да уж, не прост малец, не прост.

29

Утро выдалось яркое и тёплое.

Весна уже чувствовалась в каждом вздохе природы. Она приходит каждый раз по-разному, но не спутаешь её с простым потеплением. Запах другой, пение птиц другое — весенние, радостное.

Макар в мыльне был, когда услышал звук, инородный, не лесу принадлежащий.

Точно стучит кто-то.

Тук-тук-тук. Тук-тук-тук. Тук-тук-тук.

Макар замер на секунду, слух напряг. Точно — стучат, дребезжит всё, как по стеклу барабанят.

Тук-тук-тук. Тук-тук-тук. Тук-тук-тук.

Макара, как молния прошибла:

«Три удара! Беловук! Помощь!»

Сшибая все на своём пути, Макар кинулся из мыльни.

Пару шагов только сделал и остановился, точно в стену невидимую упёрся.

Посередине поляны стоял волк.

На солнце шерсть его играла серебряными бликами. Снег искрится серебром и волк, красоте этой не уступает. Макар всего на мгновение замер, залюбовался картиной этой.

И ведь не почувствовал вожака, даже Сила на него не среагировала. Разве может быть такое?

Волк на Макара даже не взглянул, все его внимание было приковано к мальчику. Волк смотрел на него внимательно, изучающе, склонив морду на бок.

А Беловук, прижавшись всем телом к избе, замер у окна.

Лицо его напоминало сейчас Макару маску ужаса. Точно статуя стоит, казалось, он даже не дышал, и только тоненькая, белая ладошка, бешено билась по стеклу.

Тук-тук-тук. Тук-тук-тук. Тук-тук-тук.

У Макара сжалось все внутри, тихо подошёл к Беловуку. Аккуратно присел, чтобы на одном уровне с ним быть, чтобы взгляд его поймать и заговорил, спокойно и твёрдо.

— Все хорошо, Волчонок. В избу иди, я через минуту приду. Помнишь уговор наш? Я иду — ты идёшь, я стою — ты стоишь, я говорю — ты делаешь. Просто верь мне, парень. Иди.

Макар встал и открыл Беловуку дверь. Мальчик, на негнущихся ногах, медленно зашей в дом.

Макар прикрыл за ним дверь и повернулся к волку.

Какое-то время они смотрели друг на другу. А потом не сговариваясь, точно по отмашке, сделали шаг друг к другу.

Макар улыбнулся.

Иногда один шаг на встречу, заменяет тысячу слов.

Человек подошёл к волку, сел на колени подле него и посмотрел в жёлтые глаза. На этом расстоянии они были огромные, как два горящих солнца. Они и грели, как солнце.

— Мальчик — это «Волчонок седой».
– тихо, сказал Макар. — Зазвучала твоя песня, Русай, зазвучала.

Волк аккуратно уткнулся в ладонь Макара. Как в первую их встречу, потерся мокрым носом, лизнул. Язык шершавый, тёплый, легонько прошёлся от кончиков пальцев до запястья.

У Макара по всему телу мурашки разбежались.

Мир между ними. И это было самое главное для Макара. Всем сердцем этого желал и ждал, казалось, бесконечно долго ждал.

Волк посмотрел поверх плеча Макара.

Макар обернулся и увидел в окне Беловука. Он точно прилип к стеклу, во все глаза смотрел на то, что происходило сейчас на поляне. Бледный, испуганный, непонимающий.

Волк ткнул Макара в живот, мол иди, и пошёл в лес.

Макар не шевелился, пока волк не скрылся из виду.

Лицо обдувал легкий ветерок, он приносил с собой запахи леса, запахи скорой весны, запах спокойствия.

Макар подставил ветру лицо. Дышал глубоко, свободно. Было так хорошо на душе.

Вроде и без зубов совесть, а ведь изгрызла.