На помощь ему дед столетний вышел, самый старый в деревне.

— Понимаем смятение твоё, понимаем. Мы тоже такое не видывали. Бог даст, никогда больше и не увидим. Но все! Все кто свидетелем сего Чуда стал, запомнить это должен. Должен жить в памяти людской сказ про Туман! Сказ про Чемира.

— Че-мир! — по слогам вторил ему староста. — друг мира, значит. Не зря ведать человеку имя даётся, не зря. Но то живое, человеческой имя.

Староста замер на мгновение и лицо его озарилось.

— Прав ты, дед. Должен жить в памяти людской сказ про Туман! Сказ про спасителя нашего. Но не Чемиром, отныне звать его будем. Чомор — он теперь. Чомор — тот, кого принял Туман!

Так и идут теперь по лесу вместе Чомор и Туман. Хранители леса, Хранители древней мудрости и Силы. Не раз в году лечат и восстанавливают все живое. Каждый день трудятся, каждую минуту на чеку.

Спроси любого человека, всякий хоть раз, но видел дела Чомора.

То там, то здесь Туман появляется. Стороной его обходят, не тревожат.

Лес-это дом мой.

Подобно тому, как дом свой обегаю от грязи внешней и внутренней,

так и обещаю, лес оберегать и сохранять.

Лишнего не возьму,

Забавы ради не убью,

Не разорю и не сломаю.

Серебро не убиваю.

Макар замолчал. Внимательно на Беловука посмотрел.

— Таков сказ про Чомора, Волчонок. Туман-это Сила его. Во мне тоже есть Сила, есть Туман. Врачевать и помогать могу всему живому. Получается, Чомор не такая уж и выдумка. Получается, не все сказки ложь.

Макар опустил глаза, точно готовясь сказать, что-то не приятное, но потом словно передумал. Прямо на Беловука посмотрел и добавил.

— Не буду унижать тебя, прося сохранить всё это в тайне. Ты всё понимаешь, Беловук. И я рад, что ещё одна душа знает тайну мою. Легче мне. Понимаешь, о чем говорю, Волчонок?

Беловук не моргая смотрел на Макара. Он крепко сжал губы, задышал часто, глубоко и не отрывая взгляда, уверенно и громко ударил один раз по подоконнику.

30

Весна в этом году выдалась тёплая, пригожая.

На душе у Макара было спокойно, мягко и приветливо, может от того и все вокруг казалось таким же.

Снег медленно, но верно сходил, обнажая ещё голую, промерзшую землю. Хрустальная капель весело отзывалась в сердце долгожданной музыкой весны. Все оживало, все просыпалось.

Отныне, куда бы не пошёл Макар с волком, завсегда Беловук идёт рядом. Чтобы не делали они, мальчишка точно приклеенный.

Волк бережно к мальчику относился. То уткнётся ему в живот, то потрется, точно ласкает, тепло даря. Беловук допускал волка на такие близкие расстояния. Не сразу, конечно, но привык быстро. А Макару пока приковаться к себя не позволял. Весь напрягался сразу. Макар и не лез к нему, будет время привыкнет, допустит и его к себе.

В конце апреля волк передал Макару ещё Силы.

Макар перед этим Беловуку всё рассказал. Главное, хотел предупредить, что тяжело будет мальчишки. Один он останется.

Макар, в дни приема Силы, лежал на лавке не в силах ни встать сам, ни слова молвить. Все тело точно набухало, тяжелело. Всегда неудержимо клонило в сон. Хотелось просто закрыть глаза и спать.

Но раньше он был один и беспомощность эта не доставляла ему неудобств, сейчас же все мысли были только о Беловуке.

Макар наварил еды на пару дней, дров впрок натаскал. Не умолкая всё говорил-говорил, шибко переживал за мальчишку. Он хоть и смышлёный, но совсем не приучен ни к чему.

Макар лежал в киселе, в облепиховом киселе. Цвет был ярко-оранжевый, он слепил глаза. Макар жмурился и смеялся.

Над его лицом всплыло лицо матери. Она улыбалась ему.

— Любимой мой! Желанный! Самый лучший, — нежно наговаривала мать.

— Не балуй. Такого мальчику не говорят, — Откуда-то из далека, доносился голос отца.

— Разве от этого балуются дети! Я ему этим силу даю.

Мама пропала и на её место пришёл отец. Он долго разглядывал Макара. Лицо его трогал. Брови, глаза, нос всё своим пальцем гладил, точно красками разрисовывал.

— Жизнь моя! Радость моя! — шептал отец.

Макар блаженствовал. Ему было так спокойно, надежно. Будто разом все проблемы ушли, не волновало ничего, не думалось ни о чем. Сплошное, безграничное счастье, оранжевое счастье.

— Будет дрыхнуть-то, Макарушка. Открывай глаза, да уши навостри. Важное говорить буду.

Макар слегка приоткрыл глаза. Над ним склонилась бабка Вецена.

Как встретишь Бера, мёд едящего, забери клык его. Сделай мальчику своему оберег, аккурат на шею повесь и пусть носит не снимая. Надевая оберег, шепни три слова: «Война, охота, сила». Да объясни опосля ребёнку: «Война внутри тебя, добро и зло борются. Чистый источник запоганили, но должен он очиститься». Про охоту, так скажешь: «На охоте есть жертва и охотник. Не жертва ты, горе твоё кровью очистили». А про силу так молви: «Сила твоя в этом клыке, как рассыпется он, так и силу обретёшь, а с ней и спокойствие придет». А как рассыпется он, Макар, то и волчонка седого спасёшь. Завершишь песню-то. А теперь вставай, младенчик кисельный.