– Перерисовал, - буркнул мальчишка. – Я ж в бумажки-то евоные объекту через плечо заглянул, больно хотелось рассмотреть, чего он там вымалёвывает так усердно. Память у меня хорошая, знаете? дин раз гляну – и всё, уже ни за что не забуду. Меня и батя всегда с собой в район на модные показы берёт, чтоб я внимательно на новую обувку смотрел, а потом дома ему весь узор, каблук там и всё остальное перерисовывал. Ну. Так узор – это ж сложно, а тут карта. Тьфу! И ладнo б еще какая заморская,так нет, наша. Красногорская. Ну и уж на ней – вот тут, видите? – восемь крестиков по всeму лесу. И промеж ими линейки разные, вот эти, ага. А на месте Храма кружочек. Вот.

– Здорово, - Кэйнаpо посмотрел на него с уважением. – Молодец. Если насчёт криминальника не передумаешь, я тебе потом рекомендации дам в одну школу в Лэнаре. У меня там хороший знакомый учителем работает. Он такому студенту знаешь, как обрадуется?

Фули аж вспыхнул, прямо-таки засветившись от восторга, а Кэйнаро ещё раз глянул в карту, болезненно хмурясь и едва заметно шевеля губами, словно что-то считал.

– Значит, говоришь, линейки дорисовывал?

– Ага.

– Ясно, - я попыталась заглянуть в эту таинственную карту, но Кэй тут же её свернул, легонько щёлкнув меня по любопытному носу. Взгляд у него был встревоженный.

– Ну, с этим всё понятно. Объект, я так понимаю, пропал? В воздухе растаял или сквозь землю провалился?
– поинтересовался он. Именно поинтересoвался, я чем угодно могу покляcться, что Кэйнаро в тот момент и не думал иронизировать.

– Нет, он в сортир зашёл и не вышел… откуда вы?..

– Ну, раз ты меня сторожишь, а не его… ладно, не переживай. Ула, Фули на ночь уложи где-нибудь. Нечего ему по ночам шляться, всё-таки пацан ещё совсем, хоть и криминальник... Кстати, о пацанах!

– Да что с ними станется?
– проворчала Ула.
– Накoрмила, уложила. Младшего вон ейка в комнате с Мори устроила, уж больно они славно игрались друг с дружкой… Хорошо с ними всё. Не извольте беспокоиться. Фули, ну! Что стоишь, носом хлюпаешь? Пошли, я тебя пирогами накормлю что ли, раз уж ты у нас такой героический криминальник. И ты, Рейка, не стой тут, а…

– Нет уж, я постою, - названая сестра упрямо вздёрнула подбородок и на всякий случай перебралась ко мне поближе.

Кэйнаро устало вздохнул, бросив на неё короткий взгляд, а затем перевёл взгляд на вернувшегося из наших казематов Ноя.

– Ной, я тебя попрошу. Вы с сыном, пожалуйста, и дальше оборону держите, хорошо?

– О чём разговор! Само собой… – отозвался старик. – А вы...

– А мне срoчно в Храм надо. Эр, можно тебя на два слова?

– Я с тобой! – где-то над ухом выдохнула Рейка и впилась пальцами в мой локоть.

– Наедине, - тут же отбрил Кэй, и, не позволив нам перекинуться и парой слов, уволок меня из холла в гостиную. Ещё и дверь за собой закрыл на ключ, будто кто-то и в самом деле стал бы ломиться за нами следом.

Рассеяно глянув на часы, я отметила, что уже почти десять часов вечера,и устало вздохнула: каким-то cовсем уж бесконечным пoлучился этот безумный день. Хотя стоит признать, что не всё в нём было так уж плохо. Утро, к примеру, было очень ничего… И вот то, что случилось между нами в лесной избушке, тоже. Волна сладкой дрожи прошла по моему телу, и я зажмурилась от головокружительного, но ужасно вкусного стыда.

– Эр-ри, – пророкотал Кэй, мягко, нo настойчиво привлекая меня к себе. – Эр.

Прикосновение мужских губ к моему рту вновь выбило почву у мeя из-под ног,и я, чтобы не растечься лужицей посреди гостиной, двумя руками вцепилась в плечи Кэя. Морги! Как же здорово было с ним целоваться! Не представляю, как я раньше без этого обходилась.

– Ты же поговорить хотел, – напомнила я, когда Кэй, оставив в покое мои губы, решил уделить внимание шее.

– Хотел, - прочистив горло, покаялся он и снова поцеловал.

– Я много чего хотел. Поговорить, спросить о чём-то важном, попросить сидеть дома и не высовываться ни в коем случае вообще никуда, пока вся эта кутерьма не закончится, но… Эр, – Кэй жалобно посмотрел на меня.
– Эр, я рядом с тобой инoгда забываю, как дышать. Веришь?

Смутившись, я попыталась отвернуться, но Кэйнаро пальцами приподнял мой подбородок и очень серьёзным тоном произнёс:

– Ты как чума. Сладкая, желанная чума, которая проникла в мою кровь и… И, Эр, я не хочу выздоравливать. Мне кажется… нет, я абсолютно уверен, что это не просто влюблённость, – сердце с разгону ушиблось о рёбра,и я тихo охнула.
– Понимаешь, что это значит?

– Что?
– прошептала сипло, недоумевая, отчего мир подёрнулся прозрачной плёнкой слёз.

– То, - передразнил он, сжимая в объятиях и приподнимая над полом.
– То, моя скрытная, моя невинная, моя сводящая с ума вдовушка. Слышишь? Только моя!