– Слышу, - я улыбнулась,изгибаясь в его руках и соглашаясь, чего уж там:

– Твоя.

Кэй довольно кивнул:

– Нe отдам никому и не отпущу уже никуда. Поняла?

– Да.

И поцелуй в награду за понятливость. Сладкий-сладкий.

– И мне наплевать на всё, что ты расскажешь. На всё, о чём, ты полагаешь, я еще не догадался.

– Хорошо.

Морги, если бы мне кто сказал раньше, что быть покорной это так головокружительно хорошо!

– Поэтому я не хочу ждать, пожалуйста, прямо сейчас, еще до того, как я ушел, открой свой очаровательный ротик и cкажи: «Кэй, я тоже тебя люблю и выйду за тебя замуж завтра же, без всяких разговоров и сомнений».

– Кэй, - произнесла я, обнимая своего ворнета за щёки, - пoсле всех разговоров и совершенно точно без каких-либо сомнений я выйду за тебя замуж.

В глазах Кэйнаро вспыхнул победный огонёк.

– Потому что…

– Потому что люблю, - шёпотом в приоткрытые от нетерпения губы. Чума? Что ж, пожалуй, я тоже его подхватила...

Забыв обо всём на свете, мы целовались. И я уверена, скажи Кэйнаро в тот момент: «Эри,идём в Храм не медля ни секунды!», я бы эгоиcтично и без оглядки согласилась! Живая вода! Да я бы в тот момент на что угодно согласилась,и если бы не чрезвычайная ситуация…

Впрочем, уже через мгновение она стала чрезвычайно чрезвычайной, и о поцелуях на некоторое время пришлось забыть, потому что стены особняка дрогнули, а стёкла в окнах зазвенели.

– Что это?
– у меня от страха подкосились ноги, и я испуганно прижалась к Кэйнаро.

– Понятия не имею, – нахмурился он, выпуская меня из объятий и отступая к двери, – но сейчас выясню. Побудь тут.

Вот уж нет! В битве страха с любопытством победило последнее. Следом за своим ворнетом я выскользнула в холл, мельком заметив, что самострел в руках Ноя ходит ходуном, да и сын дворецкого выглядит бледно. И не удивительно: звук был такой, будто в двери особняка кто-то молотил здоровенным каменным топором.

Я заметила, как на кончиках пальцев Кэйнаро появились яркие зелёные искры,и прикрыла рот ладонью. Неужели всё та серьёзно?

– Что происходит?
– долетел до меня Рейкин голос. Запрокинув голову, я увидела, что подруга перевешивается через перила третьего этажа.
– К нам кто-то ломится?

– Не знаю, - я пожала плечами.
– Мори не проснулся? Побудь с ним, пожалуйста.

В крыле для слуг тем временем тревожно захлопали двери, послышался испуганный голос Тии, детский плач, а вслед за ним – утешающее контральто Улы. А вот Ряу на весь этот шум и панику не обратил ровным счётом никакого внимания – как дрых возле тёплой отопительной стены,так и продолжил в том же духе, лишь соизволил на долю секунды приоткрыть один глаз да вяло зевнуть.

«А ведь будь за дверью чужак, – подумала я. – Он бы так себя не вёл».

– Кэй, - окликнула и, подбежав к ворнету, схватила его за руку, - пододи!

И тут же из-за двери послышалось:

– Не надо колдовать, хозяин. Это всего лишь я.

Пока все молчаливо переваривали информацию, я поспешила отпереть два замка и сместить в сторону засов, искренне радуясь, что старший раб Двора Куули не оставил нас посреди ночи и вовсе без дверей.

Каково же было моё удивление, когда я обнаружила, что на крыльце особняка стоит не Рой! Точнее, не только Рой, но и все семеро его братиков, отличающихся друг от друга лишь цветом тулупов и фасоном шапок.

– Вы спятили? – зашипела я. Морги! – Вы представляете, что начнётся, когда вас увидят?

За моей спиной что-то булькнуло, и я оглянулась, пытаясь выглядеть как можно более естественно, что, впрочем, было совершенно бессмысленно, потому что на меня никто и не думал смотреть: все, кто в столь поздний час успел выбежать в холл, выпучив глаза, таращились мне за спину.

– Ну, что там? – надрывалась наверху Рейка (ей, бедолаге, с лестничного пролёта входная дверь была не видна).

– Это всего лишь Рой, - беззаботно крикнула я.

– И его семеро братьев, - добавил Кэй и, положив руку мне на талию, глянул зверем.

А что я? Я, между прочим, давным-давно им свободу дала и вообще не просила за мной ходить.

– Как?
– прошептала я, вскидывая в наигранном удивлении брови. – Разве это не то, о чём ты уже успел догадаться?

Я, между прочим, сразу заявляла, что нам поговорить надо, о многом и очень серьёзно. Кто виноват, что всем беседам Кэйнаро предпочитает поцелуи?

– Это ничего не меняет, - наконец, прекратив сверлить меня взглядом, проговорил он, а затем вдруг коварно усмехнулся.

Одна его рука взметнулась вверх и, окончательно разваливая остатки причёски, запуталась в волосах на затылке, оттягивая голову назад; а вторая, та, что была на талии, переместилась на лопатки, буквально вжимая меня в тело мужчины. Ну,и уже после этого Кэйнаро меня поцеловал. Не по-братски или там, к примеру, приятельски, а совсем-совсем по-мужски. Жадно, упоительно и глубоко. Пока у меня голова не закружилась, а коленки не стали мягкими и дрожащими, как желе.