– Опять он высматривает ее…

– Надо же, сколько лет его уже здесь вижу…

– Эй, – негромко крикнула Берта соседям, как только шаги в коридоре стихли: – А кто это?

Разговаривать через стену было не очень удобно – собеседника не было видно вовсе, но ответ последовал незамедлительно. Какой-то сухой женский голос проговорил:

– Это Жан Штормель…

– Кто?! – Переспросила девушка, повышая голос от удивления: – Жан Штормель? Владелец замка на холме?

За стенкой раздался надрывающийся смех:

– Он же почти владелец всего этого города. Очень влиятельный человек…

– А зачем он ходит здесь?

– Говорят, он высматривает, не арестовали ли какую-то ведьму… Я не помню, как ее зовут…

– Зачем? – Берта вспомнила, с каким холодным незаинтересованным лицом он прошел мимо камер, и усомнилась, что этот человек может здесь кого-то искать.

– Я здесь уже восемь лет, – проскрипел голос за стеной: – Каждую неделю в один и тот же день он появляется в коридоре, каждый раз проходит мимо, кого бы мне ни подсаживали. Еще когда я была на свободе, я слышала слухи, что он преследует ведьму, которая была когда-то влюблена в него. Она убила его невесту, и теперь Жан Штормель хочет отомстить ей, но не может ее поймать.

– А кто была та девушка, которую убила ведьма? – Берта представила, какой необыкновенной красотой должна была обладать та, что могла бы составить пару такому человеку.

– Ее звали Элисон, – ответили ей: – Этот город построен на деньги графа Штормель и назван в ее честь…

– Романтика! Но вряд ли мне будет важно, в честь кого назван город, в котором мне отсекут голову! – крикнул Берти с противоположной стороны камеры, и Берта замолчала.

Молчание между ними продлилось всю ночь. От свежести прохладного утра болели застывшие пальцы и колени. Сырость спутала темно-русые волосы Берты и насквозь промочила шляпу Берти.

Утром услышав снова шаги в коридоре, девушка сначала испуганно оглянулась на Берти, но вспомнив, что она злится на него, тут же сконфуженно отвернулась. Мужчина в форме офицера безмолвно подошел к двери и, загремев ключами, открыл дверь.

Поднявшись, Берти ловко нахлобучил на себя свою шляпу, не говоря ни слова, подошел к двери и пожал руку офицеру.

– Ты бы знал, чего мне это стоило, – тихо сказал ему военный скрипучим голосом: – Никакого здоровья не хватит пить так, как эти тюремщики…

– Рад видеть тебя, Одди, – криво улыбнулся Берти: – Теперь мы можем идти.

Он сделал шаг, остановился, поднял указательный палец вверх и повернулся назад:

– А нет, не можем.

Берта продолжала сидеть в углу на гнилой соломе, даже не смотря в сторону пришедшего освободителя. Счастливчик подошел к ней и молча протянул ей свою ладонь. Она подняла на него взгляд. Его глаза были веселыми и чистыми, без намека на обиду.

Когда она приняла его руку, он рывком поднял ее на ноги.

Одди улыбнулся и похлопал девушку по плечу, когда они выходили из камеры.

– Только не на корабль! – Взмолилась Берта, когда поняла, что их бегство по узким разбитым улочкам, еще не освещенным предрассветными лучами солнца, неизбежно приведет их на пристань. Последнее ее морское путешествие отбило у девушки всякое желание снова отправляться в плавание.

Берти, торопливо шагающий рядом, вопросительно взглянул на старика, и Одди успокоил Берту:

– Нет, нет, – покачал он головой, – Мы, в любом случае, не сможем сесть на корабль. Вполне возможно, что вас уже хватились и начали разыскивать. Уходить придется через тоннель.

– Что? – Воскликнул возмущенно Счастливчик: – До Страны Желаний пешком?!

Одди остановился, с раздражением бросая военный мундир в пыль мощеной улицы:

– Твоя идиотская затея не дала нам ничего, кроме вашего с Бертой ареста. Я из кожи вон лез, чтобы вытащить тебя из-за решетки, Счастливчик! В который раз! – Он озлобленно впился взглядом в Берти, тыча ему в лицо указательным пальцем: – Ты всегда попадаешь в передряги, всегда! Мне достаточно просто упустить тебя из виду, как ты уже оказываешься в тюрьме, проигрываешь все наши деньги или впутываешься в до одурения запутанную историю, немыслимую и глупую, как, собственно, и ты сам!

– Одди, – твердым голосом возразил Счастливчик, но Одди не дал ему закончить.

– Ты ничего не узнал, – старик понизил голос, но тон его стал еще более озлобленным: – Абсолютно ничего, но я не сомневаюсь, что ты прекрасно провел время. Я крутился как мог, но ничего нового не сумел заполучить об Авторе, а ты решил, что так просто сумеешь сорвать большой куш! И теперь, во время того, как я в сотый раз спасаю твою шкуру, ты позволяешь себе возмущаться тем, что твое спасение проходит недостаточно комфортабельно?! Знаешь что, – Одди толкнул Счастливчика в грудь: – Иди ты к черту! – Он шумно выдохнул, словно бы выплескивая из себя последние капли накопившегося недовольства, и отступил от Берти на пару шагов.