Студенты наперебой начали рассказывать о раскопках, учёбе в городе, своих семьях и увлечениях. У каждого из них глаза горели жизнью, любовью к своему делу, и этого невозможно было не заметить.

«– Куда только потом всё это уходит?» – Подумала про себя Берта, вспомнив своего школьного учителя истории.

Вечер стремительно превратился в ночь, костёр делал окружавшую лагерь темноту непроницаемой. Песни под гитару закончились, как и бутерброды с очень крепким сладким чаем из огромного стального бака. Чашки из-под давно съеденной на ужин солдатской каши собрал Савва, следивший за общим порядком. Всех начинало клонить в сон.

– Кто сегодня рассказывает страшилку на ночь? – Спросила какая-то белокурая девушка. Она осмотрела всех оставшихся у костра и кивнула кому-то: – У Димы получается лучше всех!

– Хорошо, – Берта услышала бодрый голос, показавшийся ей знакомым. Человек сидел напротив неё закрываемый высоким костром, и она не могла разглядеть его лица.

– Я расскажу вам. Страшную судьбу одного молодого человека по имени Димитрий.

– Димитрий? Такое старое имя? – Фыркнул Дворняга, а Берта почувствовала, как по спине пробегает лёгкий холодок.

– История эта произошла очень и очень давно. – На секунду рассказчик замолчал, девушке показалось, что он смотрит на неё: – Так вот, этот неуклюжий парень впутался в дела вампиров. А жил он в деревне. И сказала ему прабабушка его, что от вампиров деревья спасают особые – береза и тополь. Так вот он ближе к ночи и направился в рощу, где одни только тополя росли. Что вы знаете о тополях, господа?

Все заинтригованно молчали.

– Кровососы от того тополей боятся, что они энергию человеческую поглощают. А кровь – это и есть энергия. Кровь – пища вампиров. Энергия – пища тополей. – Так вот, наш друг Димитрий пришел вечером в тополиную рощу. И уснул там. Уснул так, что не просыпался полных три дня. От того, что сил у него проснуться не было. Спустя три дня деревья выпили из него саму смерть, и он проснулся новым человеком – тополем. Человеком, питающимся чужими силами, чужими чувствами. Человеком, впитывающим чужую жизненную энергию. Тоже вампиром, как и его враги. Но вампиром энергетическим. Ему не нужна была кровь, он жил эмоциями других людей.

– А что стало с вампирами? – Всем своим тоном Дворняга показывал, что история скучна и неинтересна. Небольшой порыв ветра склонил пламя костра, и в человеке, сидящем напротив, Берта узнала Димитрия. Его свежее и полное сил лицо говорило о том, что он питается эмоциями студентов не первый день.

– Вурдалаки ушли, – прошипел рассказчик, открыто и спокойно глядя на девушку: – Те, что смогли выжить.

Молчание долго никто не прерывал. Савва подкинул в костёр еще несколько поленьев и задумчиво проговорил:

– Странная какая-то сегодня у тебя история. Про мёртвую невесту мне понравилась больше. – Вздохнув, он сел снова: – Пора расходиться, сегодня дежурю я и Дина. Всем спокойной ночи.

Берта взяла за руку Дворнягу и молча поволокла за собой в палатку. От её дневного спокойствия и следа не осталось, всё поглотила тревога от присутствия Димитрия в лагере. Её спутник торопливость девушки понял не совсем правильно, и, когда они вошли в палатку, он крепко обнял её, целуя шею Берты, плечи, губы. Изо всех сил оттолкнув его от себя, она почти прокричала:

– Нет же, послушай меня сначала!

Дворняга остановился, недоуменно глядя на неё. Сев на пол, девушка уже приглушенным голосом заговорила:

– Этот человек, рассказывавший историю у костра, я его знаю! Он персонаж, и он говорил о себе, это его зовут Димитрий, он и есть тот вампир из страшилки! Он частично переврал свою историю, но это он!

– Ну и что? – Пожал плечами её спутник: – Персонажи тоже могут выходить из Сказочного Мира и путешествовать. Если мы нашли выход, значит, и другие тоже могли…

– Но он опасен, Дворняга! Для всех нас! В первую очередь, для всех этих студентов, с которыми он живёт!

Он только покачал головой:

– Тебе могло показаться. Так или иначе, мы не знаем, может ли он применять свои способности в этом мире? Может быть, он вышел из сказки обычным человеком?

Где-то снаружи раздался громкий женский крик.

– Что-то я так не думаю, – второпях произнесла Берта. Вдвоём они домчались до одной из палаток, у которой стояла испуганная Дина и большая половина студенческого лагеря. Прорвавшись сквозь толпу, окружившую что-то ног девушки, Берта увидела парня, лежащего на земле без чувств. Глаза его были закрыты, и даже в темноте было видно, что их окружали усталые круги, лицо выглядело измождённым.

– Занесите его в палатку, – твёрдым голосом скомандовал Савва двум ребятам, хотя было видно, что он и сам напуган: – Расходитесь все.

Берта стояла бездвижно, наблюдая за тем, как двое поднимают бесчувственное тело, а остальные нехотя идут к себе. Мало кто в лагере собирался ложиться спать, но оставаться на улице ночью тоже никто не пожелал.

– Расскажи обо мне снова, и еще кто-нибудь погибнет, – услышала она шепот за спиной. Обернувшись, девушка увидела, что невозможно понять, кто сказал это – многие любопытствующие уходили прочь, повернувшись спиной к ней. Дворняга, остановившийся уже на полпути к их с Бертой палатке, махнул её рукой, предлагая присоединиться, но она отрицательно покачала головой. Девушка отыскала взглядом в толпе Савву, говорящего по телефону, и решительно направилась к нему. Он молча кивнул ей, словно бы не удивляясь тому, что у Берты появились вопросы. Сообщив информацию о погибшем, он убрал телефон в карман рубашки и устало выдохнул: