Многие из этих разновидностей уже не являются взаимопонимаемыми, так что в разговорном общении между жителями разных стран также используется литературный язык. Ряд учёных продолжают считать разговорные разновидности диалектами единого арабского языка, другие – отдельными языками. Статус самостоятельного языка закреплён за мальтийским языком, официальным языком Мальты.

На территории Африки насчитывается не менее десятка крупных арабских идиомов (см. карту 3). Это разговорные языки или диалекты Египта, Туниса, Алжира, Марокко, Ливии, Чада и Судана; язык хассания, распространённый на территории Западной Сахары, Мавритании и Мали; язык или диалект саиди в южных районах Египта и оазисах Ливийской пустыни; восточноегипетский бедуинский, носителями которого являются в основном кочевые скотоводы Синайского полуострова и красноморского побережья Египта; и сахарский алжирский, распространённый в оазисах Южного Алжира. Крупнейшим из этих идиомов можно назвать разговорный язык Египта, носителями которого являются более 55 млн человек.

Разновидностям арабского языка присущи особенности как в фонетике, так и в грамматике. Учитывая полуторатысячелетнюю историю арабского языка в Африке, этих особенностей значительно больше, чем в африканских диалектах европейских языков. Характерной особенностью арабского языка в Египте является повсеместная замена классической арабской фонемы [d] на [g]; в странах Магриба и Мавритании та же фонема звучит как []. В языке хассания глоттальная [] произносится как [w] или [y], а глоттальная [q] стала звонкой [g]. Распространённым в Северной Африке явлением является редукция безударных гласных: араб. kabir ‘большой’ повсеместно, кроме Египта, звучит как kbir, а араб. kataba ‘он написал’ в хассания звучит ktb. Разговорные идиомы упрощают фонемный состав языка, из него исчезает специфический для семитских языков ряд эмфатических согласных, практически нивелирована долгота гласных. Зато появляются новые фонемы, не характерные для языка Корана. В алжирском, тунисском и ливийском арабском фонетическими инновациями являются глухая лабиальная [p], глухая аффриката [t], звонкая губно-зубная [v], звонкая увулярная [G]. Последние две фонемы присутствуют также в марокканском арабском. В хассания, где эмфатические согласные сохранились, их ряд расширился за счёт инноваций [r] и [l], из берберского языка зенага заимствована фонема [z], а из соседних атлантических языков – палатальные [t], [] и []. При создании письма для разговорных разновидностей языка для новых фонем вводятся диакритические знаки к уже существующим знакам арабского алфавита.

В грамматике, как и в азиатских разновидностях арабского, подвергается эрозии система падежных окончаний, исчезает двойственное число, некоторые флективные глагольные формы заменяются аналитическими конструкциями. В речи жителей стран Магриба исчез префикс форм изъявительного наклонения глагола, что нивелировало разницу между индикативом и конъюнктивом. В хассания сформировались инновационные формы пассива и других актантно-деривативных значений глагола.

Произошло существенное обновление базовой лексики: многие употребительные слова литературного языка заменены новообразованиями. Многочисленные заимствования из местных языков (берберских в странах Магриба, чадских в Чаде, нилотских в южных районах Судана, тигринья в Эритрее, сомали в Сомали и т. д.) составляют до 10–15 % словаря. В Алжире и Тунисе ещё большую долю составляют заимствования из французского языка.

На основе арабского сформировался ряд пиджинов и креольских языков Африки, не получивших, однако, большого распространения. О наиболее известных из них рассказано в главе 10.

На эфиосемитских языках говорят в двух государствах Восточной Африки – Эфиопии и Эритрее, общее количество носителей превышает 35 млн человек. Генеалогическая классификация делит языки группы на две крупные ветви: северную и южную. Первая включает вымерший язык классической эфиопской литературы геэз, а также языки тигринья, тигре и дахалик, носители которых проживают в Северной Эфиопии и Эритрее. Языки южной ветви включают крупнейший из современных эфиосемитских языков – амхарский, а также несколько подгрупп небольших языков Южной Эфиопии. Целый ряд малых бесписьменных языков Эфиопии подвергается опасности исчезновения, по крайней мере два из них – аргобба и гафат – вымерли в течение последних десятилетий. Общее число функционирующих эфиосемитских языков не превышает пятнадцати.

С точки зрения внешней классификации эфиосемитские языки ранее объединяли в составе южной группы семитских языков с современными южноаравийскими языками, хотя надёжных инноваций, позволяющих говорить о таком единстве, недостаточно. Глоттохронологический анализ А. Ю. Милитарёва [Militarev 2005] показывает, что эфиосемитские языки ближе центральносемитским – их распад произошёл в середине III тысячелетия до н. э. На сегодняшний день принято выделять эфиосемитские языки в особую группу в составе семитской семьи. Тем не менее миграция семитоязычных народов в Восточную Африку происходила именно из Южной Аравии, хотя хронологию и количество волн переселения установить довольно сложно. Установлено, например, что уже в середине I тысячелетия до н. э. семитоязычные народы заселяли некоторые районы Эфиопского нагорья, активно контактируя с носителями центральнокушитских языков [Коган 2009; Булах, Коган 2013].

Первые эпиграфические памятники на языке геэз – древнейшем из известных нам эфиосемитских языков – датируются III в. н. э., когда на территории Северной Эфиопии зародилось государство Аксум. После утверждения в IV в. христианства в качестве государственной религии Аксума язык геэз быстро стал литературным, на него были переведены Новый Завет и другие канонические христианские произведения. Это обусловило превращение геэз не только в государственный, но и литургический язык Эфиопской христианской церкви. К началу II тысячелетия н. э. геэз окончательно исчез из живой речи, однако остался языком государственной администрации, богатой литературы и церковной службы в средневековой Эфиопии.

Уже в I тысячелетии до н. э. эфиосемитские языки распространяются по всей территории Эфиопского нагорья и проникают к югу от него, накладываясь на кушитский субстрат. Постепенное смещение политического центра государства к югу от Аксума привело к возвышению в позднем Средневековье роли амхарского языка. С XIX в. амхарский заменяет геэз в качестве письменного языка Эфиопии, с тех пор и по сегодняшний день он остаётся государственным языком страны. В Эритрее после провозглашения независимости де-факто статус официального языка получает тигринья. Другие эфиосемитские языки остаются языками меньшинств, компактно проживающих в различных районах: носители тигре населяют северные районы Эфиопии и Эритреи, носители языков гураге, силте, зай и др. – юг Эфиопии, на харари говорят в историческом центре г. Харэр на востоке страны. Помимо амхарского и тигринья, более миллиона носителей насчитывают только тигре, гураге и силте, в то время как число говорящих на языке дахалик – всего 2,5 тыс. человек. Носители эфиосемитских языков по конфессиональному составу в основном принадлежат к христианам (монофизитской, католической и протестантских конфессий) и мусульманам суннитского толка.

Научное изучение эфиосемитских языков в Европе насчитывает не менее пяти веков: первая книга на языке геэз была издана в 1513 г. Это был Псалтырь И. Поткена, за которым следовали некоторые другие библейские произведения с небольшим грамматическим справочником. В XVI в. в Риме и Швейцарии было выпущено ещё две грамматики геэз. Однако основоположником эфиопского языкознания считается немецкий лингвист И. Лудольф, выпустивший в свет в XVII в. грамматики и небольшие словари амхарского языка и геэз. Сведения о других эфиосемитских языках появляются в литературе лишь с XIX в.; в конце столетия были опубликованы описания и словари языков тигре, тигринья, харари, соддо, чаха и др. Тогда же началось преподавание геэз и амхарского в университетах Европы. Первым сводным трудом об эфиосемитских языках можно считать главу монографии М. Ко-эна 1931 г., где впервые предложена генеалогическая классификация языков группы [Cohen 1931]. В Советском Союзе начало систематическому изучению эфиосемитских языков было положено в 1930-е гг. Н. В. Юшмановым в Ленинграде [Булах, Коган 2013а].