Она остановилась, сняла пушинку с ноги, бросив ее на пол, откашлялась и облизнула губы перед тем, как продолжить.

– Это не оправдывает, что он тоже участвовал во всем этом и его вины, но мне кажется, он отчасти нуждался в этом. Он тогда дерьмово себя чувствовал и недавно сдал анализы, чтобы понять, есть ли у него рак. Мы как раз ждали результаты. Как будто его настиг кризис средних лет. Однажды она подъехала к дому и…, – она показала свои руки, ладонями вверх. – Это все, что требовалось. Он был расстроен, напуган и уязвим. Он должен был дождаться меня и поехать к врачу за результатами, но не хотел, чтобы я была там, если новости были плохими. Он только узнал, что у него рак. Рак, который, если не произойдёт какое-то чудо, убьёт его.

Ее голос срывается, и я сдерживаю себя, чтобы не обнять ее.

– Он приехал домой, выпил пару бокалов, чтобы успокоиться, и тут появилась она. Как будто знала, что это самое подходящее время. Я виню его. Честно. И всегда буду. Простить - не то же самое, что забыть. Никто не остаётся невинным после измены жене, но обстоятельства его измены, если их рассматривать, отличаются от большинства тех, которые я могла бы представить.

– Да. Я согласен с этим. Но, даже не смотря на это, Кристина, это ничего не оправдывает.

– Я знаю. Но... его нет.

Ее голос полон грусти, в глазах стоят слезы.

– Я не могу зацикливаться на этом. Последние годы нашего брака были хорошими, несмотря на то, что он был болен. Все это не заставило меня забыть то, что я увидела, но дало что-то другое, на чем я могла сфокусироваться.

«Сильная» даже близко не описывает ее. Удивительная. Невероятная. Уникальная. Как Тодд мог предать её выше моего понимания. Несмотря на все обстоятельства. Я тянусь через подушки, беру её руку своей и сжимаю.

– Мне жаль, что ты через это прошла.

Она сжала мою руку в ответ.

– Мне жаль, что ты проходишь через это сейчас.

– Спасибо.

– Хочешь совет?

– Есть больше лимонных тортов?

Она отпускает мою руку, отсаживаясь, и смеётся, а я снова удивлён тому, насколько люблю звук ее смеха.

– И это тоже. Я бы даже сказала, он полезный, потому что сделан с греческим йогуртом.

– Ты пытаешься что-то сказать? – дразню я ее.

Она улыбается. Эта улыбка - что-то среднее между грустью и смирением.

– Мой совет? Будь счастлив.

– То есть как?

– Будь счастлив! Честно. Во-первых, это будет дико выводить Хизер из себя, когда она поймёт, что ты продолжаешь спокойно жить без неё. Во-вторых, и это самая важная часть, ты будешь счастлив.

– Ты говоришь так, как будто это просто.

– У меня было много практики. Когда Тодд был уже очень болен, мы старались быть счастливыми. Счастье, потому что у нас были хорошие дни или у нас было спокойное время в семейной обстановке, когда он почти не мог вставать с кровати. Счастье - когда мы могли отмечать праздники. После его измены, мы поняли одну вещь: мы могли либо поддаться всей неприязни того, что случилось или могли жить дальше. Мы жили дальше. И ему тоже пришлось. На каждом из нас была вина. Вина за то, что мы дошли до такого. Я спрашивала, может, я не давала ему чего-то, что было ему нужно. Он отвечал, что я давала все. Не буду врать... это тяжело, и большинство дней тебе придется несладко, но ты справишься. Поверь мне. Свет всегда лучше тьмы.

Моя голова лежит на спинке дивана, и я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на неё. Она настолько великолепна, что почти больно смотреть. Я всегда так думал, хотя никогда не собирался что-то с этим делать. Она всегда была мамой, на которую оборачивались.

– О чем он думал? – бормочу я.

– Извини?

– Тодд. О чем он думал?

– Ты имеешь в виду…

– Когда изменил.

Она не ответила, только улыбнулась, закусив губу, и посмотрела в сторону. Ее длинные, темные, шелковистые волосы упали с плеча. Она наклонила голову и убрала локон за ухо.

– Прости, – говорю я, хотя не знаю, за что извиняюсь. За то, что почти признал, насколько она восхитительна? За измену её мужа? За его смерть? За все своё дерьмо, которое вылил ей? Вероятно, за всё вместе.

– Извини, Хизер такая стерва, – отвечает она, пожимая плечами.

Из меня вырывается смешок.

– Она точно стерва.

– Она забыла первое правило.

– Что?

– Забудь... это было в книге, которую я прочитала.

– Ааа... Хорошая книга?

– Более чем, – она дарит еле заметную улыбку и наклоняется к моей руке, сжав её слегка перед тем, как отпустить. – Так что ты будешь делать?

­­­– Честно? Без понятия. Мне нужно найти место, где я смогу пожить с мальчиками, поговорить с адвокатом... это то, в чем я точно уверен. Я не могу остаться с ней. Это действительно звучит грустно и может быть даже ужасно, но думаю, мы разлюбили друг друга давным-давно. Мы были на волоске годами. Уверен, отчасти это была моя вина, но все же…

– Это не оправдание. Ты не виноват, Энди. Это всё Хизер. Ты отличный парень. Это потеря Хизер.

– Мне приятно, что ты так говоришь.

– Это правда.