– Отмороженная рука, которую нам же придётся отрезать по утру, - занятие малоприятное!
– фыркнула одарённая, наслаждаясь огнём: всякий раз, когда она делилась собственным теплом, её знобило и пробирало отвратительным холодом.
– А отмороженная голова - это вообще последнее, что нам нужно!

– Стиша, Стиша...
– Эстлиф отвернул лицо, чтобы она не увидела довольной улыбки, скользнувшей на треснутые от мороза губы.

– Я не понимаю, зачем нам туда идти. Если там появился новый источник, значит, так нужно? Значит, так правильно? Зачем нам отбирать его?
– в который раз за их маленькое путешествие задалась она этими вопросами. Только теперь вслух. Надо же очередную ночь коротать?

– Ты ещё совсем юная, Стиша, - одарённая фыркнула: действительно, куда её двадцати с небольшим годам до его почти семидесяти!
– Слишком это большая честь королевству смертных - владеть двумя источниками!
– она выразительно фыркнула, а мужчина насмешливо приподнял изломанные брови.
– Хорошо ещё наше дело - сторона. Придём, побродим, заберём хранителя...

– Противный ты, Эстлиф!
– фыркнула Стиша.
– Ну ладно... Раз не хочешь говорить о задании, расскажи ещё что-нибудь!

– Горло простужу на ветрах, - попытался отшутиться он.

– У меня лекарства с собой, - прищурилась одарённая.
– Могу прямо сейчас полечить!
– Вот уж не надо!
– мужчина покосился на решительно настроенную напарницу и понял, что лучше сразу добровольно поболтать о чём-то, чем после горьких лекарств.
– Ну... Что тебе рассказать?

– Расскажи всё, что знаешь об источниках. Как создали их предначальные, зачем... Как они выглядят, - подумав, задала вопросы Стиша. Ведь и в самом деле: все и всегда говорили об источниках, но мало кто видел и даже интересовался...

– Ну...
– Эстлиф задумался.
– Источник - исток - начало. Это место силы, которая распространяется по всему миру. Выглядит обычно как колодец с золотым светом. Трудно описать: не то светящийся, плотный воздух, не то сухая вода... Источник даёт силу одарённым создавать чудеса, а смертным королям - править долго и мудро. В идеале, - горько усмехнулся он.
– Если зло не захватит сердце человека. Цель источников - уничтожить это самое зло, сделав первоначальный замысел Жизни и Смерти реальностью, замысел, который погиб во времена Исхода.

– Как сложно!
– протянула она.

– Я еще вспомнил кое-что в связи с Исходом...
– весомо проговорил он, довольно прищурившись и наблюдая, как заёрзала Стиша.
– Хочешь послушать, почему одарённые не венчаются в вьюгой?

– Хочу!
– с жаром закивала она.

– Это почти легенда, и никто не знает, сколько в ней правды. Тысячелетия назад одарённые жили вперемешку со смертными, а между ними ходили, пряча лица, Жизнь и Смерть...

– Да-да, я помню, что перед Исходом смертные, поддавшись искушению зла, уговорили одарённых убить Владыку, единственного тогда правителя!
– затараторила женщина, скорее желая узнать ответ на вопрос.

– Правильно. Это было первое зло в мире, и с той поры его становилось всё больше и больше. Страшная зараза!Тогда Матерь по велению Жизни увела за горы последних одарённых, кого не коснулась длань зла, а вместе с ней ушли и отмеченные знаками Жизни, те, кому суждено было породить наравне с Матерью новых одарённых, не ведавших зла.

А Смерть уничтожал зло, убивал одарённых мечом, что сам сковал. Кровавое безумие владело им: видел он малейшее зло в душе каждого - будь то соседская зависть или бытовая ложь супругов. И увела тогда Жизнь его в горы, что поднялись до небес, заперла в пещере, чтобы не уничтожил он людей вообще. Когда уснул Смерть в пещере, она похитила меч, полетела прочь, желая утопить его в океане. Однако меч прожёг руки, и Жизнь выронила его над ущельем. Долго меч лежал на дне, вонзившись в камень, призывая хозяина, но тот не приходил, и тогда горы объяли вьюги, навсегда отрезав смертных от одарённых. Что лёд такое? Застывшие от ненависти слёзы меча! Ненавидит он нас, стремится убить, а вьюга ему помогает. Потому и не венчается она с одарёнными! Вот так вот, Стиша...

– Но почему нас?!
– возмутилась Стиша.
– Мы же - новая кровь, нас не коснулось зло!

– Оно всех коснулось, - грустно усмехнулся Эстлиф, а Стиша положила подбородок на колени, задумалась.
– Не раз и не два за эти тысячелетия уходили одарённые к смертным и возвращались. Каждый несёт в себе частичку зла. Только мы считаемся более устойчивыми к его искушениям.

Стиша горестно вздохнула. Впереди половина ночи - почему бы и не поразмышлять под завывание вьюги?

***

Во сне Нала бежала. Она бежала через терновый лес, рвавший на ней одежду, бросавшийся под ноги корягами и шипами, о которые стирались босые ноги. Она бежала, хотя по щекам вместе со слезами стекала кровь из порезов. Она бежала, чувствуя обжигавшее дыхании волков. Она искала спасения в этих зарослях, но тварь настигала её - предначальные, как она не подумала, что его шкуре такие шипы не страшны!

Но тут Нала захлебнулась криком, ощутив, как падает вниз, в полной черноте, а сверху, замерев на краю пропасти, воет волк с серебряно-голубыми глазами.