Прерывая ход течения его мысли, в дверь позвонили. Гдальский открыл. На пороге стояла…

— Катя? А ты что здесь делаешь так поздно? — удивленно поинтересовался Тихон, давая дорогу дочке. Та молча сбросила с плеч плащ.

— Ты мне можешь сказать, какого черта устроил?! — прорычала девушка, делая шаг к отцу. Из ее глаз разве что только искры не сыпались, а крылья тонкого породистого носа дрожали. Тихон даже отступил под таким-то напором.

— Что именно?

— Ты зачем поперся к матери Ника?! Что ей наплел? Как вообще тебе пришла в голову эта гребанная идея?!

— А ну, прекрати выражаться! — рыкнул Тихон. — Ты с кем разговариваешь, не забыла?

Катя глубоко вздохнула. Сжала в кулаки руки.

— Ты опозорил меня перед матерью моего парня! Как теперь мне смотреть ей в глаза?!

— Тебя только это сейчас заботит? А то, что этот мудак сказал тебе не затягивать с абортом…

— Не смей так говорить о Нике! Ты ни черта о нем толком не знаешь! С чего ты вообще решил, что я беременная? Аррр…. — рычала Катя, с каждой секундой выходя из себя все больше. Еще немного, и она бы просто взорвалась от клокочущих внутри эмоций.

— Что значит, с чего я решил? — сощурился Тихон, настороженно уставившись на дочь. — Мы ведь говорили с тобой… и тест этот!

— На овуляцию, папа! Я просто… Аррр… В общем, у меня небольшая проблема… болячка. Ничего особенного… Вот и нужно было сделать! Как тебе только в голову пришло, что я… — Катя и краснела, и бледнела — все же нелегко было девушке обсуждать с отцом такие интимные подробности.

Тихон сглотнул. Перевел растерянный взгляд на пол, идеальную чистоту которого нарушали два грязных следа, оставленных Катькиными ботинками. Растер затылок.

— Так ты не беременная? А к врачу ты собралась…

— Папа, мне просто нужно обследоваться, чтобы назначить лечение. Всё…

Тихон качнулся с пятки на носок. Великолепно. Он просто чертов придурок! Интересно, что о нем теперь подумает Ольга? А впрочем, какая разница? Главное, что его малышка не беременная! Счастье-то какое!

— Катюш…

Губы дочки дрожали. Злость покинула тело девушки, а её место заняли обида и стыд.

— Как ты мог? Я… теперь не знаю, как в глаза им буду смотреть, и вообще… — Катя понурила плечи и опустила голову.

— Я же как лучше хотел…

— А получилось — как всегда! — снова заорала Катюха. Ну, ладно… Тут он её понимал, а потому не спешил ставить дочь на место. В конце концов, она в отца темпераментом пошла. Ему ли жаловаться?

— Слушай, дочь, — осторожно окликнул дочку Тихон, — а ты вообще как узнала-то? Этот наябедничал?

— У этого есть имя! Его зовут Николай!

— Николай? А Ник — это кличка, как у собаки?

— Ну, знаешь ли! — Катя с психом оглянулась, схватила с вешалки куртку и хотела было уже свалить, но в последний момент её задержал Гдальский.

— Ладно… Ладно, извини. Я больше не буду.

Звучало довольно по-детски. Бредово, признаться, звучало… Но еще бредовее было бы разругаться с дочерью из-за какого-то малолетнего ушлепка. А потому ему, наверное, стоило свыкнуться с мыслью, что отныне в жизни его маленькой девочки появился другой мужчина. Первый и, скорее всего, не последний. Но это жизнь. Любому отцу рано или поздно приходится отпускать свою дочь в открытое море. Как бы это ни было тяжело.

— Он хоть, как? Нормальный? Семья у него благополучная, или…

— Я его семью, в отличие от тебя, еще не видела! — съязвила Катя.

— Кать…

— Нет, ты как хочешь, но извиниться надо!

— Мне? Перед ним?!

— Перед ней!

— Перед Ольгой?

— Папа, Ник говорит, что она в полном ауте!

Гдальский хмыкнул. Да, уж… в каком она была состоянии, он знал и без всяких Ников. Воочию видел. И принимал самое непосредственное участие в устранении последствий, так сказать. А ведь хорошо, что все обошлось. Так-то барышня какой-то уж слишком впечатлительной оказалась. Могла и дуба врезать. Вот бы хохма была.

— Ладно-ладно. Я ей позвоню…

— Очень мужественный поступок, — поддела дочь.

Гдальский напрягся. Вздернул широкую бровь:

— А что ты прикажешь делать?

— С претензиями ты лично явился… — пробубнила Катя, наконец, разуваясь и проходя мимо отца, в комнату. Гдальский почесал в затылке. И ведь это Катюха еще не знала, с чего у них вообще с Ольгой все началось… М-да. Права его дочь. Права… По-хорошему, он Ольге не только нормальные извинения задолжал, но и ужин. Понятно, что вряд ли она теперь захочет какого-то продолжения, но вот понять — поймет. Сама ведь мать. Хоть у нее и мальчишки. А еще Тихону стало жутко интересно узнать, с чего вообще она так отреагировала. Вот он — понятно. У него девочка. С пацанов всегда меньше спроса, хотя судя по реакции Ольги этого и не скажешь.