– Вы хотите сказать, что не видели, когда этот бомж уходил от Шора?

– Чего не видела, того не видела. Спрашивала сама, по собственной инициативе, у соседей, но и они не видели. Он мог и не через уличную калитку уйти. А через садовую. И не вечером, а ночью.

– Но трупа его, отравленного, никто тоже не видел?

– Никто. Этот бомж был моложе Григорьича. Он мог проблеваться где-нибудь и не умереть.

– Согласна с вами. Спасибо вам за очень толковое разъяснение.

Видимо, старая общественница была польщена. Ответила с чувством:

– Как же можно не помочь полезному мероприятию! Я в свое время сколько одних субботников организовала! И по сбору металлолома, и по уборке территории, и по сбору подписей в борьбе за мир... Может, зайдете, чайку попьете?

В общем, рассталась я с этими двумя пенсионерками дружелюбно, по-хорошему.

Уже когда шла вдоль улицы, Петровна крикнула вдогонку:

– На ногах у него сапоги резиновые были! У бомжа! Брюки в них заправил и шел!

– Спасибо!
– я благодарно отсалютовала вскинутой рукой. "Рот фронт, бабуля, рот фронт! Верным путем идем мы с вами! Враг будет разбит, победа будет за нами!"

Но сама-то уже мелась на развилке трех дорог. Одна вела к магазину "Продукты", синевшему сквозь оранжево-пепельные колоннады старых сосен, вторая - к платформе, где в этот самый момент, тормозя, шипела по нисходящей электричка.

Третья дорога вела на окраину поселка, в неизвестность и туманность. Я выбрала, в конце концов, первую и пошла к магазину. И не ошиблась. То, что нужно было, находилось поблизости от него, а именно - кучка алкашей на посиделках, которые гуторили о чем-то своем, заветном, и одновременно внимательно оглядывали окрестности. Их заботы очень скоро стали мне ясны, до донышка, едва я приблизилась к их полевому лагерю и прислушалась:

– Гошка придет! Куда он денется! Мы его поили вчера? Поили? Теперь он пусть только голяком припрется! Обещал у бабы своей выманить чего-ничего. Она у него зарплату получила. Он своего добьется! Он с ней не будет чикаться!

– А если не придет? Может, самим сходить? В дверь долбануть?

– Соседи! Милицию вызовут. С ними лучше не связываться...

Я быстро проглядела их лица и одежки. Ни один ничем не походил на того, что пил с Семеном Григорьевичем. Это были безбородые, хотя и щетинистые мужики, и как один - с проплешинами, либо вовсе лысые. К ним, правда, лепились два молодых парня с красными глазами и шевелюрами, но росточку они были незначительного, подросткового.

Я рискнула подойти к этой ватаге, жаждущей похмелиться, в полной боевой готовности.

– Я тут из газеты, - завела разговор.
– У меня к вам есть вопросы. Может быть, вы мне поможете?

– А чего? Какой аспект тебя тревожит?
– подал голос старикан, очень похожий на Никиту Сергеевича Хрущева, но только без его сановного живота, и, видимо, хвативший в свое время образования.
– Можем ли мы быть уверены, что в случае положительного исхода беседы с нами возникнет возможность нашего вознаграждения?

– Конечно! Дам двадцать, - отозвалась я без промедления.
– Если вы ответите на несколько вопросов. Первый. Знаете ли вы человека, возможно, бомжа, по имени Михаил? Или слышали о таком? Или даже пили с ним когда-нибудь вместе?

Примагазинные, несчастно порочные мужички добросовестно задумались, уставив тусклые взоры кто кута, кто на что. Ответ их был один:

– Не-а. Михаилов нету в этом поселке. Чтоб безработный какой? Не слыхали.

– Но, может быть, кто-то из вас видел бомжа, с которым шел писатель Шор? В конце апреля? Под вечер?

– Это который старик и помер? Собачник, что ли?

– Точно.

– Ну водку он всегда сюда ходил покупать. Собак к дереву привяжет и идет. Он и нам когда деньжат подкинет... после пенсии. Было. Потом он плакал ходил, собак искал... старый дурак.

– Почему же "дурак"?

– А потому!
– пошел хлестать правду-матку молодой алкаш с заскорузлым от пьянства ликом, обиженно скривив толстые мокрые губешки.
– У людей нутро горит, выпит хочется, а он на полезные деньги псов кормит!

– Говорят, псы-то у него потерялись... Кто-нибудь из вас помогал их искать?

Заложники "зеленого змия", валяющиеся на пыльной траве вблизи магазинной витрины, где за тонким стеклом зазывно посверкивают бутылки, полные вожделенной влаги, ответствовали почти срепетированным хором:

– Ходили! Искали! Да где там! Собак нынче кругом по лесам-поселкам, как... как собак нерезаных!

– Дохлых находили?

– А то! Ну не волочь же для показа эти трупешники! Ему ж живые нужны были! Рыжая лохматая и черная лохматая...