Стекло снаружи. Не стучать. Невероятно хрупко.

Стекло внутри, стирается с каждым движением.

Самый милый жест ужасен, когда ты создан из стекла.

Если бы я хотел подарить тебе розу и поклониться,

Это разбило бы моё сердце на осколки.

Я улыбаюсь тебе окровавленными зубами.

Упакуйте меня в мягчайший бархат и дайте отдохнуть, дайте остаться без движения.

Стеклянная фигурка парня, который был раньше.

Глава 5

Брайан

Я долгое время был под водой. Не мог найти поверхность. Я знал, что должен тонуть, но не умирал. Иногда я осознавал, что сплю, и пытался заставить себя проснуться. Иногда я даже думал, что проснулся, но осознавал, что всё ещё сплю.

А иногда я возвращался в школу.

Я бегал по бесконечным коридорам. Вдали раздавались выстрелы, и на каждом перекрёстке я останавливался и слушал. Но не важно, какое я выбирал направление, выстрелы становились громче. Я потел, сердце колотилось, так что я задыхался от ужаса, от которого не мог кричать.

Какое-то время спустя я прятался от стрелка на кухне, под грудой зефира. Он падал с меня, а я пытался зарыться в него снова, пока не появился стрелок. Затем он вставал надо мной, и я поднимал взгляд на освещённую фигуру, указывающую на меня пистолетом. Это была большая, мощная фигура, и это было знакомо…

Кто-то сжал мою руку.

— Думаю, он просыпается.

Я открыл глаза. Моя мама сидела на стуле рядом с моей кроватью, держа меня за руку. Папа стоял рядом с ней, нависая надо мной, а моя сестра Лиза сидела в кресле, забравшись на него с ногами, и смотрела меня большими, наполненными слезами глазами. Мама тоже плакала, её лицо было опухшим и красным. Губы моего отца были сжаты в мрачную линию.

— Ох, сладкий, — произнесла моя мама, икая от рыданий. — Ты здесь!

— Привет, сынок. С тобой всё будет хорошо, — папа наклонился, чтобы похлопать меня по ноге через одеяла.

— Брайан, ты в порядке? — спросила Лиза, с дрожащей нижней губой. Она была на четыре года младше меня, тощая, с карими глазами и длинными тёмными волосами, которые всегда казались растрёпанными.

«В порядке ли я?»

— Что происходит? — я попытался сесть, но живот пронзила острая боль, и возникло тошнотворное, тянущее ощущение.

— Нет, сладкий, сейчас просто лежи спокойно, — медсестра стояла у окна, только что открыв занавески. Может быть, этот свет меня и разбудил. Она подошла и положила руку мне на плечо. — Расслабься! Я подниму для тебя кровать.

Она использовала кнопку, чтобы поднять изголовье кровати. Я старался не двигаться и дышал через нос, пока боль утихала. У меня в голове всё кружилось. Мне не нравилось ощущать себя таким обколотым. Или находиться в…

Оу. Я был в больнице. В нашей школе был стрелок, и меня ранили.

Я был жив. О боже. Я действительно думал…

Ко мне пришло яркое воспоминание. Я лежал на полу в столовой, уверенный, что умру. Моё сердце пронзил укол боли, и мой желудок встрепенулся от эха паники, которую я испытал.

Лэндон. Там был Лэндон Хьюз. Я всё ещё слышал, каким именно был тон его голоса, когда он во властной манере говорил, что мне нельзя умирать.

«Пицца Маргарита».

«Ты поцелуешь меня?»

Чёрт… Я действительно это сказал? Боже.

— Хочешь воды, Брайан? Мы можем тебе что-нибудь принести? — спросила мама. Она повернулась к медсестре. — Разве ему не станет легче, если он что-нибудь съест? С этими лекарствами и прочим? Я знаю, он на жидкой диете, но, может быть, немного яблочного сока?

— Воды, — прохрипел я.

— Это у нас под контролем, сладкий, — весело сказала медсестра. Она поднесла к моим губам пластиковый стаканчик с трубочкой.

Жидкость была райской. Я чувствовал, как мои губы ожили после мумификации. Я поднял взгляд на медсестру, потягивая воду из трубочки. Её лицо было добрым и материнским, на вид ей было лет сорок, и она была темнокожей. Я надеялся, что мой отец не будет с ней грубым. Он никогда раньше не был расистом, но за последние два года изменилось и это.