— Куда дальше, сэр? — Голос пилота в наушниках.

— К бую на плато, надо наших забрать. — Отвечает он.

— Их же Бабушкин на «Кадьяке» забирает?

— Бабушкин отлетался, получил ракету в борт! Еле дотянул «Кадьяк» до дока, сейчас в лазарете.

— Фьюи-и-и-и! — Свистит пилот. — От это повоевали, а командир?!

— Да уж! Повоевали. Треть наряда в лазарет отправилась.

Некоторое время стоит тишина, летун заходит на площадку с буем.

— Сэр, это просто пиздец!

— Что, Линскер?

— Смотрите сами, сэр, включаю внешний обзор.

Загорелись экраны по бортам летуна, десантники и сам Андерсон, с удивлением переходящим в полное обалдение, уставились в них.

— Ни хуя себе, салаги повоевали! — Прошептал кто-то.

Вся площадка была завалена трупами батарианцев, на подъёме они вообще лежали грудой, глубоко в ущелье чадно горел БТР, рассыпая вокруг белые искры.

— Сколько же они здесь намолотили?! — Спрашивает кто-то из парней.

— Не меньше роты, батары что, с ума тронулись, нахера они на наших пёрли? Прямо ведь на пулемёты.

— Судя по эмблемам на броне, это «К’ахор», смертники-штрафники им или победа, или вилы от своих же. — Влезает в разговор пилот.

— А бэтэр-то чем, салаги уконтрапупили, и как он вообще в ущелье оказался?

— Будто скинул кто-то!

— Нихуя, это ведьма рыжая видать!

— Что там гореть-то может? В атмосфере же нет кислорода?

— А в БТР есть и кислородное оборудование тоже. Вот оно-то, похоже, кислород и даёт. — Ошеломлённо галдели десантники.

Видно, как кто-то из пятёрки Шепард ходит по плато и делает контроль пиратам. — Хм, судя по броне это сама Шепард. — Думает Андерсон. Видно, что левая рука висит у неё плетью, карабин пристёгнут за спину. И капрал пользуется ПП, держа тот одной рукой. Над одним из десантников склонилась медик. Рядом с ней сидит на корточках Адамс. Двое парней стоят и внимательно смотрят по сторонам. Что-то насторожило биотичку, вспыхнул сине-зелёный ореол. И из-за камней на склоне, вспыхнувшим чёрным шаром сингулярности подняло двух батарианцев. Те вращались и беспорядочно молотили в воздухе руками и ногами, но вот высокий десантник вздёрнул пулемёт и нашпиговал их сталью с вольфрамом, только куски брони полетели.

Летун разворачивается кормой к Шепард и её ребятам, и опускает слип. Выскакивают десантники, прикрывая отход пятёрки капрала. Адамс, вместе с медичкой фон Арним, на носилках тащат раненого, судя по телеметрии — Хоффмайера. Парень жив, но в состоянии искусственной комы. Вообще во всей группе цел только Адамс, все остальные основательно побитые. Но кроме капрала и Хоффмайера серьёзно никого не зацепило, так мелочи, царапины. Шепард ковыляет к летуну, телеметрия показывает, что у неё осколки в плече, в брюшине и в ноге. Поэтому-то и скособоченный вид, и висящая плетью рука. Девушку с двух сторон подхватывают под руки напарники и бегом бегут к машине. Вот все загрузились, и летун пошёл вверх, поднялся и загерметизировался слип, зашипел климатизатор. Десантура подняла забрала.

— Адамс, доклад! — Говорит он.

— Задание выполнено, сэр! Согласно боевой задаче, я саботировал работу буя, а капрал Шепард, не позволила противнику вернуть над ним контроль. В ходе боестолкновения уничтожено до роты противника и БТР. Потери, пятеро раненых, рядовой Хоффмайер тяжело, капрал Шепард ранение средней тяжести, трое оставшихся незначительно, без потери боеспособности.

— Хорошо, развёрнутый доклад на борту в письменном виде, Адамс. Шепард? Капрал Шепард?

— Она без сознания, сэр. — Басит вокодером, рядовой Тонго.

— Черт!

На экранах желтизна сменяется угольной чернотой, вышли за пределы атмосферы. Андерсон огляделся, десантники стояли плотной группой, обсуждая, что-то с одним из парней капрала, саму же Шепард держал на руках рядовой Тонго. Показался матово чёрный борт крейсера, на обшивке видны полосы и пробоины, в паре мест остаточные следы пожара. — А хорошо космачи повоевали! — Вот и ворота ангара, летун заходит в него, там стоит побитая и обгорелая техника, бегают техники. — И мы тоже! Чёрт слетали на операцию. — Кап-лей сегодня отчётливо почувствовал дыхание смерти за спиной, уже очень давно не было такой тяжелой операции. — Если бы не Шепард… — Думает он.

Женька (Борт МТК «Токио», Медотсек 23 июля 2372 г.)

Пробуждение было подобно ласковому касанию кошки, мягкое, нежное. Нигде ничего не болело, дышалось легко. Открываю глаза и вижу белый потолок, с идущей вдоль стены красной полоской. Такая только в медотсеке. Опять я после задания угодила к медикам. Хотя, пусть лучше к ним, чем в холодильник. Вспоминаю наше первое задание, и становится страшно. Как мы умудрились удержаться, просто непонятно. В конце, когда батары попёрли просто валом, я уже решила что всё, кранты. Из-за разреженного воздуха от детонаций толку было мало. Уж очень быстро ударные волны теряли силу. Теперь понятно, почему Нейр предупреждала, о не очень высокой эффективности этого воздействия, видать в вакууме оно вообще неэффективно, буду знать на будущее. Пришлось работать с полем деформации и сингулярностью. Пиратов корёжило и ломало биотикой, рвало на куски очередями пулемётов и штурмовых винтовок, а они бежали и бежали на нас. Падая и молча умирая, пытались стрелять и бросать гранаты. Это был ад. А уж когда прямо по трупам на плато вылез БТР, я реально перетрусила. Скорчилась за камнем, хватанула его захватом и потащила к обрыву. БТР выл раскрученными до предела колёсами, вращал башенкой и палил во все стороны. Почти дотащила и тут увидела, как к нам с Акстом за баррикаду упала осколочная граната. Бросила БТР, окружила себя и напарника биотическим щитом, но это всё равно не помогло. Макс получил два осколка в грудь и отрубился, и поскольку его кинетический щит был весьма посажен, осколки прошли насквозь. А мои три, засели во мне и броня не спасла. БТР же, взвизгнув колёсами по краю обрыва, улетел в ущелье, где вдребезги разбился о камни на дне. После этого батарианцы попробовали отойти, но всех положил из пулемёта Дроу. Остались только раненые, которые корчились на земле. Будто во сне, от действия стимуляторов и анальгетиков, ходила и добивала пиратов. Уж лучше сдохнуть быстро и от пули, чем медленно от ран и отсутствия воздуха. Уже когда садился летун, засекла по эмоциям двух батаров за кучкой камней на подъёме. Подкинула им сингулярность и когда четырёхглазых вытащило, сказала Дроу их расстрелять, что масай и сделал. Карлос с Иесуа, на руках затащили меня в летун, где я благополучно отрубилась. Дальше было несколько смутных моментов, и вот я здесь. Поворачиваю голову, на соседней койке, сложив губы бантиком, дрыхнет Макс.

— Акст. — Говорю я. — Акст, ты как?

Веки парня задрожали, он открыл глаза и расплылся в широкой улыбке.

— Джейни! Ты проснулась, а то мы уже волноваться начали. Вторые сутки в отключке. — Говорит Макс.

— Сам как? — Снова спрашиваю я.

— Нормально всё. Вечером выписывают. А ты как себя чувствуешь?

— Прекрасно, Макс.

— Ага, юная леди, вы, как я вижу, уже проснулись? — Услышала я приятный женский голос. Обернулась и увидела симпатичную светловолосую женщину в медицинском унике.