В то же время Наполеон написал Александру, благодаря его за подарки и предлагая ему, в свою очередь, свои (прекраснейший севрский фарфор); настаивая на его помощи в восстановлении мира путем принуждения к нему Англии; прося тотчас отослать из Санкт-Петербурга послов Англии и Швеции; предупреждая о том, что французская армия займет Данию в силу союзного договора, заключенного с Копенгагеном, и торопя с выдвижением русской армии в Швецию для закрытия Зунда с обеих сторон; возвещая о вступлении многочисленных войск на испанский полуостров с целью окончательного его закрытия для англичан; заверяя, наконец, что он непричастен к заключению перемирия с Портой, ибо не одобряет его (что означало молчаливое согласие на продолжение оккупации дунайских провинций); сообщая, что ему еще требуется поразмыслить по вопросу сохранения или раздела Оттоманской империи, столь серьезному и важному для настоящего и будущего; что он предполагает углубиться в этот вопрос с Толстым и именно в ожидании его прибытия откладывает свой отъезд в Италию, куда тем не менее спешит отправиться. Кроме того, Наполеон сообщал императору и Румянцеву, что поручил министру Декре закупить в российских портах морского снаряжения на двадцать миллионов; что французский флот готов принять на обучение молодых русских дворян; и наконец, что 50 тысяч ружей наилучшей модели выделено в распоряжение императорского правительства, которое может послать за ними туда, куда ему будет угодно указать.

К несчастью, в покушении Англии на Данию Наполеон не только увидел случай расположить к себе Европу, но и нашел в нем предлог позволить себе новые предприятия. Он захотел воспользоваться продолжением войны для завершения всех задуманных им комбинаций. Без труда различая скрытое недовольство Австрии, Наполеон пожелал с ним покончить, чтобы чувствовать себя свободнее в своих действиях. Он с чрезвычайной любезностью принял в Фонтенбло брата императора Франца герцога Вюрцбургского, переходившего из одного княжества в другое и весьма желавшего сближения Австрии с Францией, дабы не страдать более от их ссор. Наполеон имел долгое и откровенное объяснение с этим государем, полностью ободрил его насчет своих намерений в отношении венского двора, у которого не хотел ничего отнимать и которому, напротив, желал вернуть крепость Браунау, оставшуюся в руках французов после вероломства, совершенного в отношении залива Каттаро. Наполеон заявил, что, поскольку залив Каттаро ему возвращен, он более не вправе и не заинтересован сохранять за собой Браунау, важную крепость на Инне, и что он просит только о сохранении военной дороги в Истрии, предоставленной ему ранее для прохода французских войск в Далмацию. Самое большее, чего он хочет, при условии согласия Вены, это небольшого спрямления границы между королевством Италия и Австрийской империей, чтобы она проходила по тальвегу [5] Изонцо. А после этого он ничего более не потребует и расположен тщательно соблюдать букву договоров. Наполеон добавил, что в вопросах общей политики он присоединяется к России с просьбой Австрии помочь ему восстановить мир, закрыв берега Адриатики для английской торговли, ибо ужасные события в Копенгагене делают это долгом всех держав. О Турции Наполеон упомянул вскользь, не выказав склонности принимать какие-либо решения в ближайшем будущем, однако дал понять, что на Востоке ничто не должно совершаться без согласия Австрии, то есть без сохранения ее доли в том случае, если Оттоманская империя прекратит свое существование.

Эти чистосердечные разъяснения, с радостью принятые герцогом Вюрцбургским и переданные Вене, вызвали там подлинное облегчение. Как бы Австрия ни сожалела об упущенном случае встать между Наполеоном и Рейном, когда он двигался на Неман, теперь, когда случай миновал, она не желала большего, как оставаться в покое. Известие о том, что можно вернуть Браунау, ничего не теряя в Истрии, и что, помимо этого, ничего не затевается в ближайшее время на Востоке, доставило бы Венскому кабинету настоящую радость, если бы при сложившемся положении вещей он был на нее способен. Потому Австрия выказала склонность сделать всё, что захочет Наполеон в отношении Англии, поведение которой в Копенгагене было столь гнусно, что даже Австрия была готова во всеуслышание осудить ее. Вследствие чего Меттерниху, послу Австрии в Париже, были высланы полномочия для подписания конвенции по всем предметам, в каких желательно было согласие.

Договорились, что Австрии будет возвращена крепость Браунау, что границей австрийских и итальянских владений будет считаться тальвег Изонцо и что военная дорога через Истрию останется открытой для прохода французских войск в Далмацию. Содержавшая эти договоренности конвенция была подписана в Фонтенбло 10 октября. К письменным обязательствам присоединились устные обещания относительно Англии. Австрия не могла внезапно и решительно объявить войну своей старой союзнице, но обещала достичь желаемого результата, употребив формы, которые не лишат ее решения твердости. В действительности она поручила Штарембергу, своему послу в Лондоне, заявить об акции в Копенгагене как о преступлении, живо прочувствованном всеми нейтральными странами; потребовать ответа на предложения австрийского и российского дворов о посредничестве, сделанные в апреле и в июле, и уведомить, что если Англия в кратчайшие сроки не ответит на неоднократные мирные предложения, с ней будут вынуждены прервать все отношения и отозвать австрийского посла. К официальным декларациям Австрия присовокупила тайное заявление о том, что, будучи полностью изолированной на континенте, она неспособна противостоять объединившимся России и Франции и вынуждена уступить им; что Франция в настоящее время предлагает ей терпимые условия; что она решительно уже не может и не желает думать о войне, а Англии нужно, в свою очередь, подумать о мире, ибо в противном случае она вынудит своих лучших друзей расстаться с ней. Австрийский кабинет только и желал, чтобы Лондон принял его мирные предложения, и решил прервать дипломатические отношения с Англией в случае отказа.

Поскольку план Наполеона состоял в повсеместном переносе военных действий изнутри континента к его побережью, Пруссии он заявил, что охотно возобновит вывод войск, приостановленный из-за задержек с выплатой контрибуций, но нужно как можно скорее договориться о сумме и способе выплаты. Пруссия предложила прислать во Францию принца Вильгельма, и Наполеон подтвердил, что примет его с бесконечным почтением. Эта несчастная держава была столь ослаблена, что пожелала не только присоединиться к континентальной системе, но и заключить с Францией официальный оборонительный и наступательный союзный договор. Что касается Дании, она такой договор уже подписала, согласившись впустить французские войска на острова Фионию и Зеландию, чтобы они могли закрыть Зунд, перейти его по льду и вторгнуться в Швецию в ту минуту, когда русские начнут операции против Финляндии.

Понуждаемый событиями продолжать войну с Англией и вооруженный средствами всего континента, Наполеон задумал использовать их с присущей ему энергией и искусством. Еще до исхода Копенгагенской экспедиции, только узнав, что она направляется к Балтике, он отправил в Булонь адмирала Декре, чтобы тот осмотрел флотилию и выяснил, сможет ли она принять на борт армию, которую он хотел привести из Германии после уплаты Пруссией контрибуций. Декре спешно посетил Булонь, Вимрё, Амблетез, Кале, Дюнкерк и Антверпен и нашел флотилию в состоянии, увы, непригодном для погрузки многочисленной армии. Вырытый в Булони круговой порт занесло песком на два фута, порты Вимрё и Амблетеза – на три; через несколько лет эти творения гения Наполеона и упорства французских солдат могли полностью исчезнуть. Б\льшая часть судов, строившихся в спешке из сырого дерева, нуждалась в серьезном ремонте. Лишь около 300 судов из 1200–1300 были пригодны к службе, а 900 транспортных судов почти полностью вышли из строя вследствие четырехлетнего пребывания на якорной стоянке.

Голландская флотилия, частью отосланная восвояси, частью оставшаяся в Булони, пострадала меньше; но моряки были истомлены праздностью и сожалениями о более полезном применении их сил и доблести. Поэтому тотчас спустить флотилию на воду, погрузив на нее, как в 1804 году, 150 тысяч человек, было невозможно. Но через два месяца, вложив 5–6 миллионов, уничтожив пятую часть судов и отремонтировав остальные, можно было погрузить на французскую и голландскую флотилии 90 тысяч человек и 3–4 тысячи лошадей. Когда по завершении инспекции Декре вернулся в Париж, Наполеон согласился с ним в том, что экспедицию лучше разделить. Было решено отослать домой голландских моряков с их частью снаряжения, сохранить наилучшие военные суда, уничтожить остальные и отремонтировать оставшиеся, приспособив их к погрузке 60 тысяч человек. Затем предполагалось погрузить вернувшихся домой голландских матросов на флот Текселя, а французских моряков, бесполезных для флотилии, – на борт эскадры Флиссингена, обеспечив себе таким образом содействие эскадр Текселя и Флиссингена, способных перебросить 30 тысяч человек из устья Мааса к устью Темзы. Кроме того, отдельные экспедиции могли быть отправлены из Бреста и других пунктов побережья. После отдачи соответствующих распоряжений флотилия Булони, сделавшаяся более управляемой, в сочетании с эскадрами Тексе-ля, Флиссингена, Бреста, Лорьяна, Рошфора, Кадиса, Тулона, Генуи и Таранто, заняла свое место в задуманной Наполеоном обширной системе лагерей, расположенных при крупных флотских соединениях, непрестанно грозивших Великобритании и ее колониям мощной экспедицией.

Затем Наполеон отдал приказы об экспедиции на Сицилию и полном обеспечении всем необходимым Ионических островов. Своему брату Жозефу Наполеон предписал отобрать у англичан Шилу и Реджо, оставшиеся за ними после экспедиции Сент-Эфеми, и сосредоточить часть полков Неаполитанской армии вокруг Байи и Реджо, подготовив их к погрузке. Он приказал непрестанно отправлять Жозефу и принцу Евгению продовольствие, боеприпасы и новобранцев на Корфу, Кефалонию и Закинф. Наконец, дивизиям Рошфора и Кадиса Наполеон повторил приказ выйти в море и прибыть в Тулон. В Тулон же он отправил адмирала Гантома для командования флотом, которому назначалось контролировать воды Средиземного моря, завершить покорение королевства Неаполя путем захвата Сицилии и упрочить французское владычество на Ионических островах.