На явное предупреждение Лиссас не обратил внимания, отмахнувшись:

— Ладно. Твои слуги — ты и разбирайся… — он говорил что-то ещё, но она уже не обращала внимания, снова отпив глоток вина. Последний. На донышке осталось лишь несколько капель.

Очень кстати.

Она отпустила тонкую ножку, но опустошённый фужер не упал, вместо этого медленно поплыв к змеемагу. Остановился на полпути, медленно вращаясь. И внезапно с жалобным звоном разлетелся, осыпав того мельчайшими осколками. Только его, в сторону Элизабет не полетело ни одного. Лиссас вздрогнул и вскочил… но сказать ничего не успел.

— Ты испытываешь моё терпение подобными высказываниями, серпент! — её голос хлестнул, будто плеть. — Не переоценивай свою значимость! И не думай, что Орден будет мириться с подобной наглостью.

Лиссас дёрнул щекой, но сдержался, усаживаясь обратно. Снова устроившись на стуле, он спокойно сообщил сидящей напротив:

— Я рад бы вырвать тебе сердце, Ведьма — и, уж поверь, сумел бы это сделать. Подобные тебе не заслуживают привилегии ходить по земле. Но так уж случилось, что нам придётся работать вместе, — он поднял руку, останавливая готовый сорваться с уст Элизабет гневный окрик, и продолжил: — Потому я прошу прощения за резкость. Больше я себе такого не позволю… сегодня.

Леди едва заметно вздохнула, сдерживая желание немедленно раздавить мерзкое отродье Культа, и холодно кивнула, принимая извинения.

— Оставим это и продолжим, если не возражаешь.

— Конечно.

Выходя из гостиницы, Лиссас испытывал ни с чем не сравнимое облегчение. Наконец-то он освободился от её присутствия! И даже сумел сдержаться, не удавив проклятую стерву, хоть та и напрашивалась. Впрочем, он действительно погорячился, так что её можно понять, и потому о принесённых извинениях змеемаг не жалел. Здесь им обоим предстоят дела — общие дела, хотят они того или нет, — и затевать склоку не стоит.

Во всяком случае, не сейчас.

Он сел в ожидавший на протяжении всей встречи автомобиль, не удостоив сопровождающих серпентов даже взглядом, и негромко сказал в пространство:

— В гостиницу.

Его подчинённые не стали медлить или задавать ненужные вопросы. Машина аккуратно влилась в текущий по улице поток своих собратьев и понесла змеемага обратно, к отелю, где он остановился на время пребывания в Лос-Анджелесе.

За всю поездку ни сам Лиссас, ни остальные серпенты не произнесли ни слова. Лишь когда автомобиль остановился и один из них распахнул перед ставленником Верховных Жрецов дверь, тот всё также в пространство произнёс:

— Послезавтра, после заката. Сообщите другим.

И, взмахом руки отказавшись от сопровождения, вошёл в холл.

Никто не стал переспрашивать. Никто не выразил удивления. Все ждали этих слов, и все знали, что они означают.

Послезавтрашняя ночь станет ночью славы Змеиного Культа.

Серпент давно ушёл, но Элизабет всё сидела на том же месте, где и во время разговора, глядя в никуда. Её беспокойство теперь лишь усилилось, хотя тому не было никаких причин. Все отряды на местах, всё готово, всё по плану, нигде ни одной задержки. У свободников нет ни единого шанса выстоять против объединённых сил Змеиного Культа и Ордена Рыцарей Вечной Ночи.

Но она едва удерживалась от того, чтобы начать нервно расхаживать по комнате.

Пожалуй, единственным, что не укладывалось в общую фактически идеальную картину, было отсутствие доклада Трайта. Но тот и в самом деле предупреждал её, что выполнение его задачи может затянуться, и оттого он сумеет посетить её не раньше завтрашней ночи. Никаких причин сомневаться в его квалификации у Элизабет не имелось, и она считала неуместным беспокоить его звонком или Резонансом… так рано. Леди уже поняла, что спокойно дождаться, пока он сам выйдет на связь, не в её силах, и теперь ждала лишь подходящего времени для того, чтобы набрать номер второго рыцаря-мастера первого ранга, прибывшего в Лос-Анджелес. Если она побеспокоит его прямо сейчас — это будет верхом неприличия. Оскорбительным намёком на некомпетентность. Нельзя позволять себе портить отношений с Трайтом, славившимся в Ордене скверным характером.

Рука так и тянулась к телефону, и необходимость сдерживаться причиняла почти физическое неудобство.

Она поднялась на ноги. Снедавшее её беспокойство стало окончательно невыносимым, и леди знала лишь один способ избавиться от него. Или хотя бы немного притупить.

Элизабет направилась в спальню, не позволяя себе двигаться хоть сколько-нибудь быстрее обычного и удерживая на лице мягкую, едва заметную улыбку. Ни жестом, ни взглядом не показывая, насколько взволнована.

Она просто прохаживается по своим апартаментам. Она никуда не торопится.

Путь через всего лишь одну комнату показался вечностью. Но Элизабет преодолела его, сумев чуть ослабить гнёт дурных предчувствий. И тут же, на мгновение разбивая иллюзию полного спокойствия, тряхнула головой, отбрасывая мелькнувшую мысль.

Предчувствия?! Смешно! У вампиров не бывает предчувствий.

Войдя в спальню, она направилась к встроенному в стену шкафу, не став утруждать себя лишними движениями — дверь захлопнулась сама, а белое платью упало к ногам, оставив её полностью обнажённой. Переступив через него, Элизабет сделала несколько шагов навстречу своему отражению — прекрасному видению самой Вечной Ночи, преданным рыцарем которой была, — распахнула створки и достала с верхней полки тёмный свёрток. Нежно провела по нему ладонью, и он зашевелился, обволакивая её пальцы… волной устремляясь по телу, скрывая наготу, превращаясь в обтягивающий комбинезон чёрной кожи.