Только я устало опустилась на сиденье, как карета стала тормозить. Наконец, она остановилась вовсе. Я взглянула на отложенный кинжал, и после недолгих раздумий зажала его в руке. Защитить меня сейчас некому, потому что Ран лежит без сознания, а муж ускакал в неизвестном направлении. Жуткий-жуткий день!

Я прислушалась — кучер спрыгнул и направился в нашу сторону. Что ж, буду защищаться, как смогу, если это не Палан. Дверца открылась и… я чуть не заколола мужа, стоящего у входа.

Кинжал сам выпал из моих ослабевших пальцев и со слезами на глазах я повисла у супруга на шее. Он обнял меня, от чего слезы покатились еще быстрей и стали сопровождаться всхлипами, грозя перерасти в истерику.

— Ти, солнышко! Не плачь! Уже все хорошо! Я рядом и не дам тебя никому в обиду. Ну, что ты маленькая, не надо…

А я еще пуще прежнего лила слезы. Он жив, ЖИВ!

— Я… я так ис… — всхлипнула я, — испуга-галась за те-тебя! Та-а-а-ак ис, — новый схлип, — пугалась…

— Все, все, моя хорошая, — коснулся губами моей макушки Орлайн, крепче прижимая к себе.

И мне стало так тепло и хорошо в его руках, словно солнышко самолично коснулось меня своим лучиком.

— Там Ран ранен, — подняла глаза я на супруга.

— Давай посмотрим.

Судя по лицу некроманта, ранение было серьезным. Он ощупал его рану по краям, провел ладонями над раной и тихо выругался.

— Да мне проще его убить и воскресить, чем залатать!

— Ты совсем не владеешь лекарским делом? Вас не учили в Академии? — удивилась я.

— Учили, конечно. На основе жизни построена вся некромантия. Но мне она давалось с трудом и зубным скрежетом. Я даже тебе не смог помочь, когда у тебя синяк был. Только мази из трав в голову пришли. А здесь все гораздо серьезней. Я могу помочь срастись тканям, а вот срастить кровеносные сосуды и нервы, увы, к сожалению, это мне удается из рук вон плохо.

— Помоги насколько можешь, а там посмотрим.

Супруг наградил меня таким жалостливым взглядом, словно он лежит здесь раненый, а не Ран. Хотя он тоже плохо выглядел. Очень плохо. Синяков и ссадин прибавилось, рубака вся разорвана, штаны держаться на честном слове… а он еще и меня успокаивал. Да я, по сравнению с ним, целая и невредимая. Только испуганная малость.

— А кто его перевязывал? — изогнул бровь супруг, подняв взгляд на меня.

Я быстренько потупилась, понимая, что то, что я намотала на его плече… в общем перевязать в данном случае — это комплимент.

— Я, конечно. Больше некому, — со вздохом призналась я, не поднимая глаз на супруга.

— И почему я не удивлен? — со смешинкой в глазах произнес Орлайн. — а теперь смотри, как это правильно делать, — начал разматывать мое творение муж. — Все должно быть туже, что бы остановить кровь, — он парня перемести в сидячее положение. — Но идея у тебя была правильная, — ага, ложка меда в бочке дегтя, — прикладываешь ткань с одной и другой стороны и как можно туже заматываешь. Главное остановить кровотечение. Я, насколько смог, срастил такни, остальное заживет. Ты ему жизнь спасла, ты об этом знаешь?

Отрицательно помотала головой, устало сидя на сиденье. Все что сейчас мне объяснял Орлайн я еле восприняла. Нестерпимо хотелось лечь, и что бы никто меня не беспокоил в течение суток.

— Устала, родная? — оценивающим взглядом прошелся по мне муж.

Покивала головой, все так же, не произнося ни слова. Силы с каждой минутой покидали меня. Хотелось покоя и тишины.

— Ложись, мне надо осмотреть твои… повреждения, — произнес муж, почему-то даже не смотря на меня.

Я послушно, насколько могла, разместилась на сиденье. Вытянула руки вдоль тела и расслабилась. Слабая надежда теплилась внутри, что это просто ночной кошмар и он скоро закончится.

Встав на колени, Орлайн стал водить надомной руками и что-то шептать еле шевеля губами. Такое он уже проделывал, когда у меня синяк на пол-лица нарисовался благодаря стараниям Вилиала. Как он там без меня? Справляется с Василис или нет?

— Прошу тебя, расслабься. Я не могу сосредоточиться, когда ты так беспокойно себя ведешь.

— Я же не шевелюсь! — я даже глаза открыла, что бы убедиться в том, что эта фраза относиться именно ко мне.

А муж сидел, нахмурившись и сведя брови, всем своим видом показывая жуткое недовольство.

— Что-то не так? — уточнила я.

Вместо ответа, морщинки на его лбу разгладились, взгляд стал таким несчастным, что мне стало его просто жаль. Он же то же сегодня пережил не меньше меня, если и не больше. Я протянула руку и коснулась его щеки. Супруг прижал мою руку своей и, смотря в глаза произнес:

— Прости, я так виноват перед тобой! Не будь я последним глупцом, все было хорошо!

— Мы и сын живы — пока это главное. С остальным мы что-нибудь придумаем, — краешком губ улыбнулась я, несмотря на то, что очень хотелось его отругать. Сейчас не время.