– С первого взгляда я понял, что она из хорошей семьи. Она выглядела нежной, элегантной, очаровательной и ухоженной… Я увидел в ней хорошо воспитанную, образованную, культурную и чувствительную особу.

«Это, конечно, не работа моей мечты, но дается она легко, – писала Люси по электронной почте Сэм Берман. – Я прекрасно зарабатываю, и отношение к нам совсем не такое, как в Великобритании. Мужчины держатся уважительно. Ясное дело, попадаются и странные клиенты, но пока что я познакомилась с несколькими очень приятными людьми».

«Странным» она, возможно, сочла клиента, который предложил ей 10 000 фунтов за ночь. По той версии, которую Люси рассказала маме и сестре, она отшутилась. Однако Луиза говорила, что подруга пришла в бешенство и попросила менеджера выгнать наглеца.

Хостес должны были брать визитки у мужчин, которых они развлекали, звонить и писать им, чтобы тем захотелось вернуться в клуб. Сохранилось несколько писем Люси. В них она явно нашла верный подход – невинный флирт и уклончивое кокетство.

Секрет успеха хостес заключается в том, чтобы обрасти постоянными клиентами, которых привлекает не столько бар, сколько сама девушка. Они поддерживают статистику «заказов», бонусов за выпивку и доханов. Без хотя бы нескольких постоянных клиентов выжить довольно трудно. Но у Люси с самого начала дела пошли отлично.

«У меня есть друг… который уже больше недели приходит каждый вечер, – писала она Сэм Берман. – Это отлично, потому что он очень хорошо говорит по-английски, достойно выглядит и вроде как аристократ, а значит, богач!.. Если мне вдруг будет не хватать „заказов“, он обещал прийти в любое время». «Друга» звали Кендзи Сузуки [16] , и он стал самым постоянным из всех постоянных клиентов Люси, ее спасителем в служебных затруднениях, но и эмоциональным бременем.

За сорок, не женатый, в крупных очках в металлической оправе, с выразительными скулами и волнистой челкой, Кен, возможно (а возможно, и нет), был выходцем из старинного рода давно исчезнувших японских аристократов-феодалов, но он, без сомнений, владел изрядным состоянием. На пару со своим пожилым отцом он руководил компанией, занимающейся электроникой, однако к 2000 году у семейного бизнеса начались проблемы. В многочисленных письмах Кена к Люси сквозь показное оживление и веселье проскакивали тревога и одиночество. Он рассказывал о напряженных переговорах с клиентами, об изнурительных командировках в Осаку. Иногда Сузуки оставался в офисе до одиннадцати вечера, а в шесть утра снова возвращался туда на сверхскоростном экспрессе. Выпивка и Люси служили ему моральной поддержкой. «Я не объяснять для тебя трудности и обстановку на работе, – писал он девушке на своем бойком, но не всегда правильном английском. – Представь, это ерунда. Я пил сутки напролет, но я никогда не стал улыбаться, пока не встретил тебя! Ох, вот я бедолага, охохо».

Он познакомился с Люси, когда та работала в «Касабланке» вторую неделю. За исключением дней командировок Кендзи почти каждый день писал ей письма и приходил в клуб. Он увлекся Люси даже не как мужчина, а как ребенок, и его инфантильная жалкая страсть находила отражение в частых визитах. В электронных письмах она раскрывалась в избыточных подробностях.

«Спасибо тебе за терпение прошлой ночью, – писал Кен в первом послании. – Сейчас я могу только сказать, что уверенно буду завидовать твоему будущему бой-френду в безумном Токио».

Назавтра Сузуки извинялся: «Я был слишком пьян вчера и всегда, а я хочу говорить с тобой, когда я трезвый и нормальный. Тебе может стать очень скучно, ха-ха-ха-ха-ха».

Еще через три дня: «Ты мне нравишься, потому что ты настоящая. Я знаю, ты самая ПРРРРРРРРЕЛЕСТНАЯ девушка на свете сейчас… Скоро увидимся! Кеннннниииииииииииииии».

Люси как-то призналась, что скучает в Японии по черным оливкам. На первый дохан Сузуки повел ее в ресторан, где на столике по его просьбе их уже ждала целая чаша черных оливок. Затем Кен заметил, что на часах Люси треснуло стекло; он отремонтировал их, а вдобавок подарил новые часы с песиком Снуппи. «Кении такой милый, – писала Люси Сэм. – На прошлой неделе в пятницу вечером он снова пригласил меня на ужин, заехал за мной на своей маленькой спортивной „альфа-ромео“ черного цвета и повез в красивый ресторан в отеле на двенадцатом этаже с видом на Токио. Там шикарно. А потом он пошел со мной в клуб, и я получила бонус – 4000 иен».

«Завтра мне надо встать очень рано утром для важной встречи, – писал Кен объекту своей страсти 24 мая. – Но я забегу сегодня вечером в „КБ“, чтобы глянуть на твое лицо, хоть и не смогу поболтать».

А меньше чем через два часа: «Полагаю, для тебя еще рано говорить, что ты обещаешь поужинать со мной не только завтра вечером. Возможно, ужин со мной очень скучно и неприятно выдержать. Просто предупреждаю. Ха-ха-ха-ха-ха».

Через неделю: «По правде говоря, ты не оставляешь мои мысли ни на секунду… Конечно, я очень интересуюсь узнать тебя получше. Хотя я чувствую, что очень хорошо тебя знаю. Возможно, ты хочешь узнать меня много-много-много. Как тебе кажется? Как тебе? Верно? Я сильно рекомендую, чтобы ты делала осторожно с этим славным мужчиной. Он милый, умный и сексуальный, ха-ха-ха-ха-ха-ха…»