– Кого?

– Ну милицию, охрану, как положено...

– Где они?

– Там...
– Охранник махнул рукой в неопределенном направлении.

– Где? Я не понял!
– рявкнул Суханов.

– С той стороны. Ну, откуда бросали...

– Пошли!
– Суханов кивнул Вересову.

Начальник службы безопасности повернулся к вышедшим из машин бойцам и сделал жест рукой - это был приказ оставаться на исходной позиции.

– Вот так праздник у нас, вот так праздник...

Греч ходил по комнате, накинув на плечи теплую куртку. Окно кабинета было разбито, на ковре чернело пятно гари, валялись какие-то железки.

– Что это?

Суханов наклонился было, чтобы осмотреть остатки снаряда, но Вересов отодвинул шефа и, присев на корточки, не трогая ничего руками, быстро окинул взглядом место взрыва.

– Ну? Что это? Петарда?
– спросил Греч.

– Нет. Какая там петарда... Ерунда. Вроде того, что пацаны в школах делают... Так, бомбочка... Знаете, бывает, расческу в спичечный коробок наломают... Или в бутылку с карбидом воды нальют... А то серу со спичек в болт завернут и об стену... Много есть такого рода развлечений...

В кабинет вошла Наталья Георгиевна.

– Здравствуйте, Наташа. С Новым годом, - произнес Суханов и указал на Вересова.
– Это Евгений Иванович. Вы знакомы?

– Да. Виделись, - кивнула Островская.

Суханов посмотрел на Греча и отметил, что жена выглядит значительно спокойнее Павла Романовича, который продолжал ходить по кабинету, искоса посматривая на обгоревший ковер.

"Нервы сдают у Паши... Нехорошо. Не ко времени. Впрочем, вероятно, на это у них и расчет".

Кто такие "они", Суханов себе не представлял. Пока он не узнает, кто был исполнителем сегодняшней акции, не говоря уже о заказчике, эти таинственные "они" останутся анонимами.

– Рассказывай, - сказал Суханов, хмуро посмотрев на мэра.
– Что случилось?

– Ну ты же видишь. Швырнули в окно.

– Швырнули в окно...
– Суханов подошел к своему патрону вплотную.
– Как? Кто? Что было до этого? Паша! Ты же понимаешь, что мэру просто так окна не разбивают!

– Конечно, не разбивают.

– А охрана? Милиция? Давай рассказывай все.

– Все было очень весело.

Суханов вздрогнул и обернулся. На пороге кабинета стоял Люсин. На лице его не было обычной улыбки, которой он приветствовал любого, не говоря уже о старых знакомых.

– Все было весело. Сначала орали под окнами...

– Что орали? Кто орал?

– Ну обычную свою ахинею. Вроде того, что Россия - для русских, и весь последующий набор. "Памятники", одним словом.

– Почему вы думаете, что "памятники"?

– Кто же еще?
– Люсин поежился.
– Господа, пойдемте на кухню. Здесь можно просто дуба дать.

В разбитое окно летели крупные хлопья снега. Они ложились на письменный стол, таяли, оставляя крохотные лужицы, Греч, словно только сейчас заметив непорядок на рабочем месте, метнулся к столу, сгреб в кучу аккуратно разложенные бумаги, сложил их в одну пачку, постучал по столу, выравнивая края, и перенес всю кипу на диван, подальше от окна.

– Спрячь, - посоветовал Суханов.

– Зачем?

– Спрячь, - повторил Андрей Ильич.
– Ты что, собираешься здесь сидеть? На морозе?

Греч пожал плечами.

– Так что милиция?

– Милиция приехала сразу...

– Кто именно?

– Как это - "кто"? Дежурные... Осмотрели...

– Запротоколировали?

– Конечно.

– И?

– Пошли на улицу. Вызвали подмогу и пошли.

– И все?

– Да. Охрана внизу у меня стоит... Все, в общем, в порядке...
– Греч обвел взглядом кабинет, уже изрядно запорошенный тающим снегом.
– Если, конечно, так можно выразиться.

– Да уж... Выразиться ты можешь как угодно, а вот что вы делать собираетесь? Новый год... Е-мое!
– Суханов посмотрел на часы.
– Паша, надо решать. Или здесь сидеть, мерзнуть, или...

– Слушай, а поехали к Журковским.

– К Толе?
– Суханов улыбнулся, впервые за сегодняшний вечер.
– А что? Давай. Все поедем?

– Конечно! Наташа! Иди сюда!

Наталья Георгиевна, которая беседовала в дверях с Вересовым, подошла поближе.

– Едем к Толе Журковскому. Здесь рядом.