– Да я знаю. А это все?
– Островская махнула рукой в сторону окна.
– Так и оставим?

– Я могу выделить человека, - сказал Суханов.
– Надежного. Он проконтролирует, чтобы к вашему возвращению все было в порядке. Окна у вас какие?

Суханов шагнул к оконному проему и, прикрывая лицо рукой от летящего с улицы снега, взглянул на рамы.

– Что же ты, Паша, не можешь нормальные рамы поставить? Это знаешь как называется?

– Знаю. "Совок обыкновенный", - ответил Греч.

– Вот. Значит, нет худа без добра. Сделаем тебе заодно приличные рамы.

– Это в Новый-то год? Кто же тут будет в праздник работать?

– Не смеши меня, Паша.

Суханов старался увести разговор в сторону - говорить о рамах, о работягах, о деньгах, о чем угодно, только не о том, что сейчас произошло. Картина событий рисовалась ему в чрезвычайно мрачных тонах. Гречу же знать это его настроение было совершенно не обязательно.

– Все сделают. В лучшем виде. Давайте собирайтесь, я пока позвоню ребятам, к вашему возвращению квартиру не узнаете.

– Все-таки хотелось бы узнать, - заметила Наталья Георгиевна.

– Ну Наташа, мы с тобой что, первый день знакомы?
– спросил Суханов, уже нажимая на кнопки телефона.

Однако в первую очередь он позвонил вовсе не по поводу разбитых окон. Нужно было немедленно разобраться, что же на самом деле тут произошло. Андрей Ильич был совершенно уверен, что это вовсе не обычное хулиганство - какой идиот будет бить стекла в доме градоначальника в новогоднюю ночь, да не просто бить, а запускать ракеты и самодельные бомбочки? Здесь сама собой напрашивается статья о посягательстве на жизнь государственного деятеля, а уж она предусматривает такую меру наказания - от двенадцати до двадцати, в лучшем случае, - что мгновенно протрезвеет самая пьяная голова.

Нет, без чьей-либо санкции этого просто не могло произойти. Дом, в котором проживает Греч, известен каждому, и каждому известно, что дом этот под охраной, здесь матом-то громко выругаться опасно, не то что стекла бить.

– К Журковскому? Тогда нужно поторапливаться, господа хорошие, - заметил Люсин и кивнул на массивные напольные часы.
– Минуты остались, между прочим. А встречать Новый год в дороге я лично не желаю. Я и так всю жизнь в дороге. В праздник хотелось бы как-то по-человечески, за столом, а не в подворотне, не на улице, не в машине? А?

– Поехали, поехали... Паша.
– Суханов взял Греча за локоть.
– Пойдем-ка, спустимся к охране, поговорим.

В прихожей замаячила массивная фигура Вересова.

– Женя, пойдем с нами. Вызови ребят, пусть смотаются на склад, нужно вставить рамы, стекла, ну, короче, все сделать по высшему разряду. Будет Павлу Романовичу от фирмы новогодний подарок.

– Хорошо. Петлю оставлю здесь, - коротко сказал Вересов.

– Кого?
– спросил Павел Романович.

– Петлю, - повторил Вересов.

– Это из тех, что внизу... Охрана, короче говоря, - пояснил Суханов.

– Они у вас что, на клички отзываются?
– спросила Наталья Георгиевна.

– Да так... Между своими, знаете ли... проще как-то...
– пробурчал Вересов.
– Ладно. В общем, его оставлю. А с собой возьму молодых - с нами поедут... к этому вашему...

– К Журковскому, - сказал Суханов.

– Да. К нему. Остальные мои гаврики здесь по улицам пошустрят. Может, что и выяснят.

– Там милиция работает, - сказала Островская.

– Ну и пусть работает. Мы им мешать не будем, - ухмыльнулся Вересов.

Глава 3

Андрею Ильичу казалось, что безумная новогодняя ночь не закончилась первого января, а все тянется, тянется, и конца этой ночи не видно. Он спал теперь урывками, даже не спал, а проваливался в какую-то ватную дремоту, наполненную невнятными, не остающимися в памяти кошмарами. Часто это случалось прямо в офисе, когда Суханов понимал, что не может больше принимать правильные, осмысленные решения, - тогда он запирался в кабинете, отключал все виды связи, предварительно сообщив секретарю, что отдыхает ровно час, и падал на диван.

Он заезжал домой, переодевался и несся либо в офис, либо в предвыборный штаб, либо в порт, на таможню, на завод, на склады - Андрею Ильичу постоянно казалось, что вся его если не империя, то, как минимум, система княжеств, подчиненных единому сюзерену, начинает трещать по швам.

Неприятности случались с удручающим постоянством - от мелких до таких, что могли нанести бизнесу Суханова вполне ощутимый ущерб.

Ему удалось выяснить, что же именно случилось под окнами мэра в новогоднюю ночь, когда незримые враги от скрытой травли градоначальника перешли к активным действиям. И Андрей Ильич понял, что помимо неприятностей вполне реальных, видимых, тех, которые, конечно, требовали серьезного напряжения, некоторых материальных потерь, но тем не менее были решаемы, перед ним встала еще одна проблема, и она выглядела посерьезней, чем все прочие вместе взятые. Контуры этой проблемы обозначились утром первого января, когда Суханов вернулся в квартиру Журковского и застал там всю честную компанию.