Не давая мне и слова вставить, мадам покинула комнату. Всего несколько секунд спустя ко мне забежала другая женщина – без декольте и, судя по всему, с грудью, недотягивающей даже до второго размера. Прыгая вокруг меня, она прикладывала то один, то другой корсет, пока из всей кучи розовых чудовищ не выбрала самый обшитый рюшками и кружевами, в который меня оперативно запаковала, несмотря на все мои стоны. И когда я посмотрела в зеркало, то поняла, что мою талию эта розовая хрень уменьшила сантиметров на тридцать. Вдобавок спина теперь выпрямилась так, словно я проглотила копье, а грудь стала казаться еще больше.

Видимо, решив, что я все еще выгляжу недостаточно позорно, эта же женщина натянула на меня чулочки и розовые туфельки, сделала мне два хвостика, которые начесала и зафиксировала лаком, и вдобавок влепила между ними розовый бантик!

– Ой, какая прелесть! Просто то, что надо! – восторженно захлопала в ладоши очкастая мадам, ворвавшись в номер. – А теперь поехали!

– Никуда я не поеду! – запротестовала я, но меня, увы, не спрашивали! Как я ни упиралась, но корсет и одежда, в которую меня запихнули, слишком ограничивали маневренность. Потому двум бабенкам не составило особого труда провести меня по коридорам гостиницы и запихнуть в карету, которая повезла меня по изящным улицам.

– Мы на месте! – внезапно сообщила мадам, когда карета резко остановилась.

– Да что здесь происходит? – взвыла я, увидев толпу лакеев, один из которых открыл дверцу кареты. Всей толпой они подхватили меня и насильно потащили по красной дорожке к двери, за которой я увидела белый фотофон, студийный свет и фотографа с зеркалкой.

– Ах, это ты наш новый идол?! Ох, какие формы, какие формы! – восторженно затараторил фотограф. – Так, становись сюда, улыбнись, ручку сюда, ножку сюда!..

В этот момент я, кажется, поняла, как чувствуют себя тупые собачки гламурных фотомоделей, которых хозяйка тащит в кадр, чтоб сунуть мордашкой в объектив рядом со своими скрученными бантиком губками. И, возможно, я чего-то в этой жизни не понимаю, но это чувство мне совсем не понравилось!

– Ну, думаю, этого достаточно! – сообщил фотограф, в последний раз нажав на волшебную кнопочку фотокамеры. – Сейчас мы все отфотошопим, обкультурим, и можно запускать!

– Отлично! – улыбнулась очкастая мадам и, не говоря больше ни слова, потащила меня обратно к карете. Толпа лакеев, словно в обратной перемотке, закрыли за нами дверцу и помахали на прощанье.

– Эй, секундочку, а это еще что?! – закричала я, таращась в окно на ситилайт с только что сделанной моей фотографией и надписью: «Милашка Юлечка, новый идол с роскошной грудью!» Притом подфотошпили меня вполне основательно, я даже сразу не узнала свое лицо. И главным образом потому, что они перерисовали кислую мину кота, которому хозяин нагадил в его собственный лоток, на радостную улыбочку а-ля Сейлор Мун!

– Это только начало! – пообещала очкастая мадам.

Не успела я прийти в себя после созерцания десятков ситилайтов с моими фотографиями, как карета остановилась возле очередного здания. Там меня уже не фотографировали… а снимали видео на разрисованном звездочками и сердечками розовом фоне! Эти добрые люди, которых я уже мечтала запихнуть в шредер и расстрелять через повешенье в процессе измельчения, заставляли меня бегать, прыгать и улыбаться, радостно махая руками! К концу этого процесса я озверела настолько, что чудом не покусала мадам, когда она в очередной раз схватила меня под руку и повела по коридорам.

Через пару минут меня усадили на красненький диванчик рядом с парнем и девушкой, которые начали задавать мне какие-то дурацкие вопросы про мои увлечения, любимые блюда и то, как я предпочитаю проводить свободное время. От всего этого дурдома я была настолько взвинчена, что заметила нацеленные на меня телекамеры только десять минут спустя. Буквально сразу же после этого они и выключились, а очкастая мадам утащила меня обратно к карете.

Выглянув на улицу из окошка в очередной раз, я познала истинный ужас: моя моська улыбалась буквально с каждого квадратного метра! Ситилайты, билборды, растяжки… черт возьми, даже газетные прилавки были полны журналами с моими фотографиями! И что хуже всего, люди активно на все это пялились, покупали, фанатично обсуждали – так, словно речь шла о звезде мирового масштаба, которая внезапно решила дать помпезный концерт в каком-нибудь Крыжопле!

– Помилуй меня, господи… неважно, какой и из какого мира, просто помилуй! – взмолилась я, увидев на плазменном экране в торце главной площади ролик, где я весело прыгала и бегала, который сменился отснятыми в студии кадрами с моим интервью.

– Ну вот, время пришло! – внезапно сообщила мадам, выпихивая меня из кареты.

– Для чего? Для ритуального жертвоприношения?! – упираясь, закричала я, уже не зная куда себя девать от паники.

– Для твоего выступления.

– Выступления? Какого еще выступления?!

– Ну ты даешь! – все так же добродушно засмеялась дамочка. – У тебя ведь сейчас концерт, скорее беги на сцену, к своим фанатам!

– Да вы тут все долбанулись!!! – взвыла я, отчаянно хватаясь за ближайший фонарный столб, от которого меня сразу же кинулись оттягивать трое здоровых мужиков.

– Юлечка, не волнуйся, все будет в порядке! И вообще, звезде твоего масштаба, с твоей грудью, не пристало волноваться перед выступлением. Просто иди туда, станцуй им и спой!

– Протрезвейте вы все наконец, черт побери! – заорала я на все горло. – Я не выйду к толпе в таком виде!